– Как ты хороша, – пробормотал он. Тыльной стороной пальцев он едва дотронулся до кончиков ее грудей, и она громко ахнула. Застонав, он опустил голову.
– Господи, Иви, понимаешь ли ты, как сильно я тебя хочу?
Она просто смотрела на него, не в силах произнести ни слова.
– Ты нужна мне немедленно. Никакой прелюдии. – Это он говорил, подхватив ее на руки. – Тебе сейчас достанется только сознание, что я никогда не чувствовал себя так ни с одной женщиной. Я не смогу управлять собой так, как делал это прошлой ночью. Я этого добился, наплававшись в холодной воде почти до изнеможения и сняв остроту желания. А сейчас ты мне нужна немедленно. Я не хочу тебя обидеть, не хочу ни испугать, ни разочаровать тебя. Но я должен это сделать. Не говори «нет» .
Он не стал ждать ее ответа, припомнила она потом. Он положил ее лицом вниз поперек этой экзотической кровати, раздвинул ее ноги и коротко, но только коротко, приласкал ее. Напряжение в ней усилилось при звуках сбрасываемой одежды. Но к нему примешивалось и волнение от мысли о том, как он смотрит на нее, обнаженную и распростертую на этом красном бархате. Кровь зашумела у нее в ушах.
Она ахнула, когда он проник в нее, ногти ее впились в бархат, когда она почувствовала, как продвигается вглубь его член. Ее тело инстинктивно отозвалось на это, жадно ожидая каждого нового толчка. Несколько мгновений она стремилась куда-то вверх, но вдруг все внезапно кончилось, оставив ее с бьющимся сердцем и с зависшим в каком-то приподнятом состоянии телом.
Она лежала, почти наслаждаясь тем, что облегчение не наступило, радуясь, что для нее еще не все кончилось. Потом услышала шум бегущей в ванной воды, почувствовала, как он перевернул ее, поднял на руки и отнес в ванную. Горячие струи воды восхитительно ощущались всем ее по-прежнему возбужденным телом. Он устроил ее поудобней в своих объятиях, но когда она наконец взглянула ему в лицо, то с изумлением обнаружила в устремленных на себя глазах беспокойство.
Ее улыбка просто положила его на обе лопатки, это было очевидно.
– Тебе не было неприятно? – спросил он, все еще хмурясь.
– Прелестная закуска. – Она плотнее прижалась к нему. – А когда же основное блюдо?
В его смехе прозвучали удивление и облегчение.
– Ты самая милая, сексуальная и великодушная девочка. Бог ты мой, я никогда не смогу насытиться тобой!
– Рада это слышать, – сказала она, озадаченная собственной развязностью. Она никогда не подозревала о существовании в себе такой лукавой эротичности. Это Георгос развратил ее? Или отель такой?
