– Но не могу же я оставаться за тобой замужем, – возразила она. – Не... насовсем же!
– Я этого и не предлагаю, а только уточняю, что с моей стороны нет никакой спешки в получении очередного развода. – Он безразлично пожал плечами. – Ты прожила здесь несколько недель и самым превосходным образом вписалась в уклад этого дома. Мать и Эмилия к тебе привязались. Поскольку у меня нет ни малейшего намерения когда-нибудь снова жениться, то пребывай в благословенном укрытии нашего брака столько, сколько захочешь.
Его губы растянула скептическая усмешка.
– Если тебя волнует моя сексуальная жизнь, можешь не беспокоиться. Здесь проблем нет. Я всегда могу, найти женщину. Разумеется, обещаю при этом соблюдать благопристойность и надеюсь на такое же отношение и с твоей стороны, – заключил он более резким тоном.
Глаза у нее округлились от изумления Правильно ли она его поняла? Он действительно думает, что на четвертом месяце беременности она отправится искать... искать?..
Ее щеки густо залило краской.
– Можешь не волноваться на этот счет, – вскинулась Иви, от гнева ее речь полилась без запинки. – Я любила и всегда буду любить Леонидаса, до самого своего смертного часа. Для меня не существует других мужчин. И никогда не будет существовать!
Нужно было видеть, как он ухмыльнулся!
– Конечно, очень благородное и романтическое чувство, но не слишком реальное. Тебе ведь всего девятнадцать, Иви. Молодая женщина, не достигшая расцвета. Когда-нибудь у тебя появится другой мужчина.
– Но не в ближайшие пять месяцев! – с жаром воскликнула она. – Не знаю, как тебе это пришло в голову. Я ношу ребенка твоего брата!
Их взгляды столкнулись, и на какую-то долю секунды, Иви могла в этом поклясться, она уловила в голубой ледяной глуби нечто темное и опасное.
– Что-нибудь случилось, Георгос? – послышался снизу дрожащий голос.
Они оба посмотрели вниз. У лестницы стояла Алис Павлиди, хрупкая фигурка в сером шифоновом платье, делавшем еще заметнее серый цвет лица и серебро волос. Она обеспокоенно смотрела на них выцветшими голубыми глазами.
– Нет, мама, ничего, – мягко успокоил ее Георгос. – Извини, что заставили тебя ждать.
– Вы как будто спорили, – жалобно сказала она, когда они ступили на персидский ковер, покрывавший черно-белый мрамор холла.
– Иви вдруг подумала, что я захочу развестись сразу после рождения ребенка, – пояснил Георгос. – Я заверил ее, что это не так.
Алис перевела на Иви встревоженный взгляд.
– Дорогое дитя, пусть вас не волнуют подобные вещи. Даже если вы надумаете развестись с Георгосом, все равно вы останетесь здесь, с нами, и мы будем заботиться о вас и ребенке, как того желал бедный Леонидас. Мы уже вас любим, правда, Георгос? Вы стали мне дочерью, которой у меня никогда не было, и сестрой сыну, которой никогда не было у него. Скажи ей, что она должна остаться.
