Ноги Ханны подломились у края кровати, и девушка упала на спину. Пират тут же навалился на нее, придавив как огромное дерево; она задыхалась под его тяжестью и от его зловонного запаха.
Сопротивление было бесполезно. Словно железным обручем стиснул он одной рукой ее горло, не давая дышать, другой возился со своими штанами. Ханна потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, рука насильника уже не лежала у нее на шее, но тяжелое тело все еще вдавливало ее в пуховик. Он спал и храпел, а храп напоминал ослиный крик.
Собрав все силы, Ханна попыталась выбраться из-под этой гадкой туши. В отчаянии она подумала, что ни когда не сможет сдвинуть великана с места, но все же ей удалось столкнуть его с себя. Он перекатился на спину и оказался на другом краю кровати. Храп не прекращался ни на минуту.
Измученная, охваченная отвращением к вонючему мужлану, Ханна немного полежала в ожидании, когда силы вернутся к ней.
И вдруг вспомнила: дверь! Он же не запер ее на ключ! Мгновенно вскочив, она подбежала к двери. И в самом деле – ручка повернулась! Приоткрыв щелку, Ханна выглянула в коридор. На площадке никого не было. Она заколебалась, взглянув на свое обнаженное тело, потом осторожно вышла из комнаты, тихо закрыв за. собой створку.
И – ну не чудо ли! На подоконнике валялось ее платье. Она стала торопливо одеваться, и руки ее задрожали. Бар внизу все еще гудел от пьяного веселья. Сколько времени будет выжидать Стрич, прежде чем отправится в свою комнату посмотреть, куда делся пират?
Ханна на цыпочках спустилась по узкой лестнице, неся башмаки в руках. Внизу повернула направо. Она не хотела выходить через центральную дверь, иначе ей пришлось бы пройти мимо открытой двери бара. Поэтому юркнула через пустой зал, где посетителей обслуживали днем, а потом через черный ход на улицу. Там она некоторое время постояла в нерешительности, глядя на кухню. Не поговорить ли с Бесс?
Нет, Бесс только попытается разубедить ее, а она решилась окончательно.
Она убежит отсюда. Ужас от того, что пришлось пережить этой ночью, был сильнее того, что она могла вынести; оставаться здесь она больше не в состоянии. Да, она убежит. Сюда ее вернут только в цепях! Но даже если ее действительно воротят, она найдет способ расстаться с жизнью.
Ночь была теплая, но Ханна обливалась холодным потом. Инстинктивно беглянка направилась на юг, по той дороге, по которой они с матерью приехали в Уильямсберг. Она все еще несла башмаки в руках – привыкла ходить босиком, и подошвы ее загрубели. Без башмаков шаг был быстрый и почти бесшумный. Держалась она подальше от Глочестер-стрит, на которой все еще прохаживались пираты, и не боялась, что ее заметят. Все дома в округе стояли темными и были наглухо заперты. Очевидно, люди спали либо в испуге сидели впотьмах.
