– В одном Квинт оказался прав. Ты действительно с норовом. А теперь мигом в постель, девчонка! Я хочу снять с тебя эти тряпки и посмотреть, какая ты. Я не люблю получать кота в мешке.
И он резко толкнул Ханну к кровати. Она перелетела через всю комнату и упала так, что оказалась и на полу, и на мягкой пуховой перине. Но Ханна уже достаточно пришла в себя и, прежде чем Стрич добрался до нее, вскочила на ноги.
Тяжело дыша, Стрич бегал за ней. В колпаке и длинной рубахе у него был просто уморительный вид, но охваченной ужасом Ханне было не до смеха.
Какое-то время ей удавалось ускользать от него, перебегая с одной стороны комнаты на другую. Он, прихрамывая, пытался догнать ее, причем его противная физиономия делалась все краснее и краснее. «Может, его хватит удар», – подумала Ханна с надеждой. Силы уже покидали ее.
– Проклятая девка! – проревел Стрич. – С меня хватит!
И вдруг он загнал ее в угол. Бежать было некуда. Схватив Ханну за руку, Стрич ударил ее об стену, потом, размахнувшись, кулаком в лицо; тьма опустилась на Ханну милосердным покровом.
Девушка рухнула на пол, и Стрич отступил. Отдышавшись, он перетащил ее к кровати. Потом с большим трудом взвалил на перину. «Черт подери, какая тяжелая», – подумал он. Наконец ему удалось уложить ее на спину.
Не тратя ни минуты, он принялся срывать с нее одежду. Отступив, Стрич оглядел Ханну с головы до пят. «Красивая девка! Никогда не видел такой прекрасной фигуры!» Он ощутил внизу живота такую тяжесть, что едва удержался, чтобы не наброситься на нее немедленно.
Но она может очнуться, а раз она такая сильная, то еще, чего доброго, сбросит его на пол. Этого нельзя допустить. Стрич поспешно повернулся и принялся шарить в нижнем ящике комода. Там лежало то, что он припас именно для такого случая.
Ханна пришла в себя и почувствовала, как кто-то гладит ее тело. В голове гудело, и девушка подумала, что у нее жар, что все тело горит, голова болит, а мать, склонившись над ней, обтирает ее влажной холодной салфеткой.
Потом она с ужасом вспомнила все и широко раскрыла глаза. Влажная салфетка оказалась липкими руками Эймоса Стрича, а из его слюнявого рта вылетали какие-то неразборчивые звуки.
Его руки лихорадочно блуждали по ее телу, по всему телу, а она была совершенно нагой!
Ханна попыталась рвануться с постели, но оказалось, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Подняв голову, она со страхом увидела, что привязана кожаными ремнями к столбикам кровати. Распластана, распростерта, вроде как на картинках, где изображены люди, которых пытают на дыбе.
