В баркасе сидело уже семнадцать человек.
– Теперь вы, капитан Блай, – произнёс Флетчер, подводя своего пленника к борту. – Ваши люди уже в лодке. Помните: малейшее сопротивление грозит вам смертью.
Несмотря на угрозу, Блай предпринял последнюю попытку образумить лейтенанта.
– Кристиан, клянусь честью и даю вам слово забыть обо всём, если вы бросите эту затею и вернётесь к исполнению своих служебных обязанностей. Подумайте о том, что в Англии у меня остались жена и дети, малютки не раз сидели у вас на коленях.
Напоминание о детях тронуло Флетчера, но он остался непреклонен.
– Вы сами виноваты, капитан Блай. Если бы у вас осталась хоть крупинка чести, дело не зашло бы так далеко. Если б вы сами чаще думали о своей жене и детях, о жёнах и семьях других, вы не были бы так жестоки и несправедливы к нам.
– Неужели нет другого выхода, мистер Флетчер? – спросил из лодки боцман Коул.
– Нет, слишком долго я страдал. Вы не представляете, какие муки я перенёс. Так больше продолжаться не может.
Целая буря поднялась в душе лейтенанта. Осознание, что он своими руками обрекает на гибель восемнадцать человек, лишает их семьи кормильцев, делает жён вдовами, а детей сиротами, почти заставило его раскаяться в содеянном. Но в то же время Флетчер понимал, что отступать поздно. Вооружённые матросы за его спиной не позволят пойти на попятный, в Англии за такие дела их ждала виселица.
– Это лучшее и единственное решение! – твёрдо сказал Черчилль.
Остальные бунтовщики дружно поддержали его одобрительными возгласами. Капрал взвёл курок, направил мушкет на капитана.
– Живо спускайтесь в лодку.
Блаю развязали руки, он по трапу спустился в баркас. Терзаемый угрызениями совести, Флетчер принёс свой собственный секстант, запасной компас, навигационные таблицы и передал их Блаю. К борту подбежал Джон Смит, слуга капитана, и, прежде чем кто-либо успел помешать ему, прыгнул в лодку к своему хозяину, захватив с собой казённые деньги из личного сейфа Блая.
Борт баркаса возвышался над водой всего на двадцать сантиметров. Царило полное безветрие, на зеркальной поверхности моря играли и слепили глаза солнечные лучи.
Флетчер велел бросить в лодку солонину, сухари, несколько бочонков воды и предложил отбуксировать баркас к появившемуся островку Коту. Захмелевшие от выпитого рома мятежники горланили:
– Да здравствует Таити!
– Счастливого пути, капитан!
– Сдохни, старое дерьмо!
Рискуя перевернуть перегруженный баркас, Блай вскочил на ноги, с ненавистью крикнул:
