В конце ноября Левье нанёс визит Граймзу, чтобы поделиться хорошими новостями.
– Пьер лафит тайно посещает город. Заключает сделки с посредниками и посещает дом художника-миниатюриста Жана Батиста Селя на Бургундской улице.
– Позирует для портрета? – недоверчиво спросил прокурор.
– Нет, к искусству Пьер Лафит равнодушен. Его больше ин-
тересует дочь художника Франсуаза.
– Любовная интрижка? – осклабился Граймз.
– Что-то в этом роде, – кивнул Левье. – Хозяин дома вдовец,
Всё время проводит в мастерской на втором этаже, спускается вниз только для того, чтобы встретиться с клиентами. Одержим работой, довольно странная личность. С дочерью видится редко и, видимо, не в курсе её увлечений. Франсуаза ведёт слишком свободный образ жизни для креолки, её комнаты имеют отдельный вход с улицы. На рассвете через него Пьер Лафит уходит. На перекрёстке Орлеанской и Бургундской садится в экипаж с чёрными шторами, который сразу набирает скорость и исчезает.
– Куда?
– Рано утром на пустынных улицах это невозможно просле-
дить, оставаясь незамеченным. Мы только спугнём птичку, и она больше не вернётся в любовное гнёздышко, господин прокурор.
Граймз, радостно потирая руки, удовлетворённо хмыкнул и полюбопытствовал:
– Она хорошенькая?
Левье пожал плечами. Он не интересовался женщинами.
– Мадемуазель неплохо музицирует. Под её окнами в заросшем саду я послушал дюжину арий из итальянских опер, которыми она так увлекается.
– Вы отлично поработали, Левье!
– Теперь главное не испортить дело, как было до сих пор.
– Да, вы правы, инспектор. Этот разбойник имеет своих людей в полиции. И если мы будем действовать обычными методами, его опять предупредят. Проведите операцию самостоятельно, Левье. Возьмите двух-трёх человек со стороны, устройте засаду и арестуйте счастливого любовника, когда он будет покидать свою возлюбленную. Я не забыл своих обещаний. Как только Пьер Лафит окажется за решёткой, я договорюсь с начальником полиции о вашем переводе на должность судебного следователя.
Левье встал, натянул на голову старую шляпу.
– Людям со стороны надо платить, господин прокурор.
Граймз порылся в кошельке, протянул несколько банкнот. Левье покачал головой.
– Они не возьмут ассигнации. Если англичанам удастся вернуть свои колонии, этими долларами будут подтираться.
– Левье, вы думаете, что говорите?
– Только то, о чём говорят все в городе, господин прокурор.
Граймз высыпал на стол серебро.
– Этого хватит?
Левье скучающе пересчитал монеты, сунул их в карман, не забыв и банкноты.
