— Проклятье! Да ведь это же было два дня тому назад! — рассвирепел Диабло. — Неужели никто не проверял, что с ней? Давали ей еду и питье?
— Сказал же, шторм…
— Привести ее сейчас же сюда. Быстрее!
— Слушаюсь! — пробормотал Акбар, повернувшись, чтобы исполнять капитанский приказ. — Я сам прослежу.
Выходя, он ворчал про себя о приметах в отношении женщин на пиратских кораблях.
Глубоко во чреве пиратского корабля Девон и не подозревала, что буря давно закончилась. Почти в коматозном состоянии, она валялась на хлопковой куче, где провела все время, пока бушевал шторм. Покрытая грязью, со спутанными золотыми кудрями, красавица являла собой жалкое зрелище. За последние два дня во время шторма она страдала от морской болезни, поэтому сейчас ее организм подвергся опасности обезвоживания. Ей казалось, что смерть вот-вот настигнет ее, хотя, пожалуй, ей хотелось этого. Поэтому, когда люк трюма открылся, впуская внутрь первый поток света, этого оказалось более чем достаточно для истомившейся узницы. Устрашающий вид громадной фигуры, приближавшейся к ней, словно видение из жуткого ночного кошмара, поверг ее в глубокое забытье. Диабло не сдержал гнева, увидев, как Акбар входит в каюту и несет на руках невероятно грязную бесчувственную Девон. Он вскочил на ноги, отшвырнув тарелку с едой:
— Положи на кровать, — рявкнул он, — и пришли сюда Кайла.
Диабло сморщился, ощутив зловонный запах рвотных масс, смешавшийся с сыростью и затхлостью трюма. От одежды Девон так разило, что капитан несдержанно выругался. Он испугался, увидев бледное личико Девон и белый налет вокруг растрескавшихся губ. Без колебаний он сорвал смердящие жалкие лохмотья, в которые превратилось платье леди, и выбросил их за дверь. Натянув простыню на обнаженное тело, Диабло поспешил за горячей водой. Вернувшись, он достал из сундука чистое белье и принялся тщательно очищать тело Девон от нечистот. Только завершив эту процедуру, он позволил себе насладиться притягательной красотой совершенного женского тела.
Он слегка провел пальцами от ключицы до кончика груди и очарованно замер, когда сосочек затвердел от его прикосновения. Сердце затрепетало, и дыхание участилось. Никогда он не чувствовал ничего такого бархатисто-мягкого, трепетного и волнующего, как белоснежная кожа Девон. Симметричные холмики ее обозначившихся, но не очень больших грудей венчали коралловые нежные бусины сосков. Казалось, они только и ждали прикосновения его губ, и Диабло пришлось гнать бродившие в голове вольные мысли, пока взор скользил дальше.
