– Ну, давайте, милорд, сообщайте мне о самом худшем.
– О самом худшем? – приподнимая брови, переспросил Стрэттон. – Боюсь, самое худшее тебе очень не понравится.
Он подошел к Элиссе так близко, что мыски их туфель соприкоснулись, однако она не сделала ни шагу назад.
– Почему ты так поступила, Элисса? Я же не сделал тебе ничего плохого! Ты сама пришла ко мне, и я доставил тебе удовольствие. Неужели все это было чистой воды притворством, и притворялась ты лишь для того, чтобы сбить меня с толку? Неужто ты так сильно меня ненавидишь?
Ненавидеть Дэмиана? Нет! Она не испытывала к нему ненависти, она просто...
– Я не испытываю к тебе ненависти, Дэмиан, – проговорила Элисса вслух. – И я действительно получила небывалое наслаждение в твоих объятиях. Я хотела тебя. Признаюсь тебе честно, что, входя в твою комнату, я была в нерешительности, но мне ни единого раза не пришло в голову убить тебя. Я не могла этого сделать и не стала бы убивать тебя.
Его брови сошлись вместе на переносице, образуя широкую черную полосу.
– Могу ли я поверить тебе? Ты говорила, что хочешь меня, – напомнил Дэмиан. – Ты по-прежнему хочешь? Будешь ли так же страстно отвечать на мои ласки, как прошлой ночью, если я захочу обладать тобой сейчас?
Элисса удивленно посмотрела на него.
– Не хочешь же ты сказать... Не можешь же ты сейчас... – неуверенно произнесла она.
– Да, Элисса, сейчас, – твердо сказал Дэмиан.
Он подтолкнул Элиссу к кровати и стал клониться к ней до тех пор, пока она не согнулась под его натиском. Элисса упала на кровать и посмотрела Дэмиану в глаза. Выражение его лица было непроницаемым, но глаза сияли как новенькие монетки. Стрэттон начал раздеваться, и Элисса с возрастающей тревогой следила за этим. Как может он хотеть ее, если им владеет ярость? Или наказание состоит в том, чтобы перенести посягательства Дэмиана, зная, что в нем нет тепла? Но как вынести его близость после прошлой ночи?
Раздумывая об этом, Элисса закрыла глаза, но тут матрас рядом с ней прогнулся под весом Дэмиана. Он был обнажен, этот роскошный самец с безупречными пропорциями. Жар его тела жег сквозь одежду. Элисса не могла сдержаться, пододвинулась к нему – ее тело рвалось к нему, жаждало его ласк. Она услышала, что Дэмиан усмехнулся, однако даже в его смехе не было тепла.
– Продолжай двигаться так же, детка, и все кончится еще до того, как ты получишь удовольствие, – прошептал Дэмиан.
Однако его руки уже принялись раздевать ее и двигались с таким проворством, что у Элиссы перехватило дыхание.
