Вместе с Лоуренсом во флигеле жили работники ранчо. Однажды, когда они ушли в поле, он сполз с кровати и в поисках спиртного перерыл все их вещи, устроив страшный кавардак. Вернувшись с работы, они обнаружили Реба мертвецки пьяным. Лицо у него было сине-багровым. Когда Коуди рассказали, что Реб опять «съехал с катушек», он решил серьезно с ним поговорить. В последнее время Картер был настолько занят, что ему было не до Реба, — он лишь изредка осведомлялся у Ирен о состоянии здоровья их подопечного.
Коуди вошел во флигель и увидел, что Реб сидит на кровати. Нога в деревянной шине покоилась на стуле. Реб мрачно покосился на Коуди. Тот невольно брезгливо поморщился: в комнате стоял отвратительный сивушный смрад; лицо Реба опухло, глаза налились кровью, всклокоченные волосы торчали в разные стороны. Просто черт из преисподней, а не человек! Коуди чуть не плюнул от досады, однако сдержался и спокойно уселся на свободный стул, молча продолжая разглядывать Реба. Хотя Лоуренсу было не так уж много лет, непрерывное пьянство и тяжелая жизнь превратили его почти в старика; он выглядел опустившимся, больным — одним словом, от него мало что осталось.
— Ну, Реб, настало время немного поговорить, — напустив на себя самый строгий вид, сурово сказал Коуди.
— С ума сойти! Да я просто не в состоянии сейчас вести беседы, — еле слышно просипел Реб. — Какого Дьявола вы не оставили меня подыхать в том переулке? Я ни на что не годен и никому не нужен.
Коуди наградил его жестким взглядом.
— Взяться за себя никогда не поздно. Виски не решит твоих проблем. Ты не так уж стар для того, чтобы попытаться изменить свою жизнь.
Реб саркастически хмыкнул.
— Да вы протрите глаза и взгляните на меня хорошенько, — прохрипел он. — Мне уже сорок, и я однорукий. Кому я нужен-то, а? Скажите на милость — изменить жизнь! Даже моя жена и то не выдержала, сбежала от меня. А вы говорите… — и он безнадежно махнул рукой.
— Значит, она была плохой женой. Иначе бы не бросила тебя, — безапелляционно заявил Коуди. — Ладно, оставим это. В общем-то ты легко отделался. Тебя, вдребезги пьяного и беспомощного, могли запросто кокнуть в том самом переулке.
— Что было бы как ран лучше, — пробормотал Реб и красными заплывшими глазами уставился на Коуди. — Что-то я никак не пойму… черт побери, кто вы такой, собственно говоря?! А? Вы здорово смахиваете на краснокожего!
Ну вот, опять он нарвался на оскорбление! Возможно, Уэйн был прав. Возможно, он действительно из крутого парня превращается в тряпку, слюнявого добряка, этакого филантропа поневоле. И все же Коуди чувствовал, что где-то в глубине души этого спившегося, озлобленного собачьей жизнью и вечными невзгодами человека сохранились остатки прежнего достоинства. Сохранилась и способности к перерождению. Нужно только осторожно и терпеливо постараться вытащить все это наружу…
