Сокровища сердца | страница 39
— А что же тогда? Зачем лгать и отказываться от своих слов?
— Я вовсе не хотела сказать, что твое происхождение как-то тебя позорит. И не твоя вина, что Бак не женился на твоей матери. Может быть, я высказала все в чересчур резкой форме, но просто… мне хотелось дать тебе понять, что ты не имеешь никакого права говорить обо мне гадости, в которых к тому же нет ни капли правды. И потом, знаешь ли, ты сам хорош гусь: твоя попытка бросить детей ужаснее и отвратительнее всего, что мне приходилось делать в моей жизни.
— Да не мои это дети! Черт побери, ну почему мне никто не верит?!
— Как ты смеешь отрекаться от них, Коуди? Они так тебя любят! Маленькие мои… Они и сейчас ждут, чтобы ты сказал им «спокойной ночи».
Коуди был не в силах оторвать взгляд от Кэсси. В мягком свете лампы ее волосы окружали лицо золотистым ореолом. Она выглядела настоящим ангелом, но он-то знал, что она им отнюдь не была. И это сочетание невинности и порочности вызывало в нем невыносимое вожделение. Он просто сгорал от желания привлечь ее к себе, почувствовать, как прикасаются к его телу ее упругие груди, длинные, стройные ноги, как вжимаются друг в друга чресла.
Он страстно хотел, чтобы она ослабела под его ласками, опустилась на пол и раскрылась для наслаждения, предназначенного сегодня только для него.
Кровь бросилась Коуди в лицо. Он чувствовал, как от одних только мыслей о том, что он хотел бы с ней сделать, его мужской орган наливается силой.
Ему нравились ее губы. Их наверняка приятно целовать. Коуди сделал шаг вперед.
Ощутив исходящую от него угрозу, Кэсси стала отступать назад, пока ее ноги не уперлись в кресло.
— Коуди, ты слышал, что я сказала? Дети ждут тебя.
— Ничего, подождут. Мне вдруг захотелось почувствовать вкус твоих губ. Я часами смотрел на них в этом чертовом поезде. А вот глаза скрывала дурацкая черная вуаль, и мне было дьявольски интересно увидеть, какого же они цвета. Что касается твоего голоса, то он меня просто околдовал. Знаешь, у тебя самый возбуждающий голос, который мне только приходилось слышать.
Глаза Кэсси округлились. Слова Коуди, тон, которым он их произносил, его ленивые движения, опасный огонек в его глазах словно гипнотизировали ее; она боялась и одновременно страстно желала того, что он собирался сделать.
— Не прикасайся ко мне!
— «Не прикасайся»?! Нет, черт побери, я, милая, хочу гораздо большего, чем просто прикоснуться к тебе. Иди ко мне.
Он протянул руки и привлек Кэсси к себе. Их губы оказались на расстоянии вздоха. Кэсси попыталась вырваться.