Рэнд промолчал. Интуиция подсказывала ему – да даже не подсказывала, а криком кричала, – что Талмидж вор и жулик, но доказательств у него не было.
– И все-таки здесь дело нечисто. Я это знаю. Вот только доказать пока не могу.
Рэнд был твердо убежден, что докажет. Он не собирался оставлять смерть юного Джонатана безнаказанной. Талмидж – мошенник и обманщик, и он, Рэнд, выведет его на чистую воду.
Коротко попрощавшись с Эфрамом, Рэнд направился к двери. Мысли его плавно перешли от Радерфорда к Хармону, а от последнего, наконец, к Кейт. Она казалась Рэнду слишком прямолинейной и умной, чтобы принимать участие в каких-либо неблаговидных делишках. И тем не менее ее отец определенно в них замешан, а Рэнд уже понял, что Кейт пойдет ради него на что угодно.
Ник считал ее невинной, но Рэнд сильно в этом сомневался. Невинные молоденькие девушки не встречаются с мужчинами один на один, а Кейт охотно приняла его приглашение и даже собиралась устроить все так, чтобы никто ни о чем не узнал.
Приглашая ее на пикник, Рэнд на секунду захотел, чтобы она отказалась. Он мечтал о том, чтобы Кейт оказалась именно такой, какой он ее себе представлял: умной, очаровательной и искренней. Но она согласилась, и Рэнд теперь задавался вопросом – почему?
Оставалось лишь надеяться на то, что она испытывает к нему – хотя бы отчасти – такое же страстное, безудержное влечение, какое он испытывает к ней.
Завтра он все узнает. Завтра...
Скорее бы уж!
Кейт потуже завязала под подбородком ленты широкополой угольно-черной шляпы, помахала на прощание Мэгги и спустилась с крыльца, чувствуя, что ладони вспотели, а сердце бьется в груди гораздо быстрее, чем следовало бы.
Ощущение вины не оставляло Кейт ни на минуту. Однако она понимала: как ни неприятно ей лгать друзьям, ничего другого не остается. Так легче всего было выбраться из дома. Вздохнув, она подошла к карете, присланной за ней маркизом, и уселась на сиденье, готовясь к недолгой поездке в музей. Что ж, подумала Кейт, по крайней мере она приучила Мэгги и ее мужа к своему, как они называют, «шатанию по городу» без сопровождения.
Сама же Кейт уже слишком давно живет так, как считает нужным, чтобы обращать внимание на подобную чепуху.
Кейт смотрела в окошко кареты, катившей по шумным лондонским улицам. Стояло теплое весеннее утро, небо было лазурно-синее, но чудесный денек не действовал на нее умиротворяюще. Кейт не давала покоя мысль о том, что она должна была отказаться от приглашения герцога. Это было бы единственно верным решением, и герцог Бел-дон прекрасно это знал. И, тем не менее, он вновь попытался заставить ее пренебречь правилами приличия, и Кейт вновь, как и на балу, когда согласилась танцевать с ним вальс, покорно пошла у него на поводу.
