В самые трудные первые годы я настойчиво проводил в жизнь свой план — сделать зоопарк научным учреждением, преследующим благие цели. Однако, прежде чем станет возможным учредить задуманный мной Трест, чьим штабом будет зоопарк, необходимо было рассчитаться с долгами. Хотя доходы от посетителей постоянно росли, на горизонте упорно чернело облако тех проклятых двадцати пяти тысяч фунтов. Было совершенно очевидно, что никак нельзя учреждать Трест, вешая на него такой долг. Чтобы не тормозить процесс, следовало действовать решительно; мои книги продолжали пользоваться успехом, посему я взял на себя обязательство по возвращению займа, таким образом Джерсийский трест охраны диких животных мог начинать свое существование, не обремененный долгами.
И вот наступил тот великий день в 1963 году, когда мы собрались в темных покоях Королевского суда в Сент-Хелиере, чтобы услышать, как нас регистрируют в качестве юридического лица. В полумраке сновали, будто черные вороны, законники в длинных мантиях и в париках, напоминающих белые шляпки грибов в сумеречном лесу. Они переговаривались вполголоса на своем странном профессиональном языке, таком же непонятном, как английская речь времен Чосера, а на бумаге не менее загадочном, чем свитки Мертвого моря, и временами почти таком же архаичном. Наконец мы вышли, щурясь от весеннего солнца, на волю и поспешили в ближайшую гостиницу — отметить тот факт, что Джерсийский трест охраны диких животных из мечты стал явью.
Нам предстояло еще изрядно поработать, чтобы Трест преуспевал. Требовалось наладить и расширить членство, без чего не может жить ни одна организация; дело непростое и трудоемкое. К счастью, нашу задачу облегчало то, что я тщательно хранил все письма с похвалой в мой адрес. Теперь мы обратились к их доброжелательным авторам, и я рад сообщить, что очень многие согласились стать членами — учредителями Треста. (Вообще же с той поры по день написания этих строк число членов Треста, живущих в разных концах земли, достигло двадцати тысяч.) Одна из первых наших задач после учреждения Треста была довольно печального свойства. Коллекция насчитывала изрядное число видов животных, которым не грозило вымирание, которых я приобретал, работая для других зоопарков, или навязанных нам. Они занимали драгоценную площадь, на их содержание уходили деньги, между тем и для первого, и для второго можно было найти лучшее применение. Требовалось «очистить» нашу коллекцию от широко распространенных видов и где-то их пристроить. Избавляться от животных, коих ты сам выкармливал или с коими за много лет успел сдружиться, — неблагодарная задача, но у нас не оставалось выбора, если мы хотели, чтобы Трест мог делать то, ради чего был создан. Дополнительную трудность создавало очень уж малое количество зоопарков, куда я согласился бы передать моих зверей. На всех Британских островах таковых можно было сосчитать на пальцах одной руки.
