Казаков кивнул, несколько быстрее, чем требовалось.
— Оставьте неуместное смущение, — недовольно поморщился седой. — Полагаю, мне все-таки следует представиться, хотя бы даме. Бибирев, Николай Андреевич. Адмирал флота, если изволите. На прочие титулы и звания не обращайте внимания. Побеседуем? — Он хитро и быстро глянул в глаза Казакову и Семцовой. Увидев там понимание, продолжил: — Вообще-то вы совершенно зря стесняетесь, право. Повторюсь — сегодняшняя встреча ни вас, Сергей, ни вас, Маша, — вы позволите к вам обращаться подобным фамильярным образом? — ни к чему не обязывает. Кроме одного — если вы откажетесь от разговора и моего предложения, будете молчать до самого фоба. Все, что вы здесь услышите, абсолютно конфиденциально. Если не сказать — засекречено настолько, что любые сведения, открытые кому бы то ни было, начиная от ближайших родственников и заканчивая сотрудниками чужестранных разведок, могут повлечь за собой неприятности самого фатального характера. Извините, что приходится выражаться, подобно интригану политику из дешевого боевика, но…
— Я понял, — деревянным голосом сказал Казаков. Одновременно он посмотрел на Машу и прочел в ее глазах согласие.
— Замечательно. — Адмирал Бибирев как-то по-детски хлопнул в ладоши. И вдруг он хищно и быстро наклонился вперед и, уставившись на Казакова ледяным взглядом серо-голубых глаз, спросил очень жестким голосом: — Что вы скрыли? Я имею в виду, какие подробности вашего чудесного приключения на LV-426 неизвестны следователям ООН и даже мне?
Сергей Казаков от неожиданности стал выглядеть так, будто столкнулся лицом к лицу с очковой змеей, размерами превосходящей динозавра. Адмирал застал его врасплох, да и Маша напряглась. Она прекрасно понимала, на что намекает грозный и всемогущий предводитель имперской госбезопасности.
— Ну…— протянул лейтенант. — В общем ничего.
— Врете, Сергей Владимирович, — перебил Бибирев. — Сразу вижу, что врете. Послушайте, ооновцам вы могли вешать на уши любую лапшу. С различными приправами. В конце концов, вы принимали присягу, в отличие от госпожи Семцовой (у Маши екнуло сердце), и обязаны…
— Я знаю свои обязанности, — неожиданно зло рыкнул Казаков. — Да, по общему уговору мы умолчали некоторые детали. Кроме того, на нас оказали серьезное давление люди генерального секретаря ООН. Насколько я понимаю, им были нужны рычаги, способные повлиять на «Уэйленд-Ютани» и доказать виновность Компании в действиях, противоречащих кодексу Организации.
