У Гриффина сжалось сердце.
Как же она красива!
Тут Дана заметила его. В глазах ее зажегся свет, на щеках заиграл нежный румянец. Она поправила волосы таким изящным и естественным жестом, что у него перехватило дыхание.
В последний раз пробежав пальцами по клавишам, она поднялась и отодвинула стеклянную дверь, держа компьютер под мышкой.
– Привет.
– Привет.
– У меня хорошая новость.
Гриффин кивнул. Она была босиком, и он заметил, что ногти у нее на ногах не накрашены. Никогда раньше ему не приходилось видеть женщину с ненакрашенными ногтями.
– Гриффин!
Она улыбалась. И была прекрасна.
– Я закончила программу.
– Вот как? – Он медленно направился к ней. – Отлично.
– Понадобилось совсем немного… Гриффин! Что ты делаешь?
Он осторожно взял у нее из рук компьютер и поставил на стол.
– Гриффин, – насторожилась она, – тебе это разве не интересно?
– Конечно, – он сосредоточенно кивнул, – очень интересно. – И4 потянул за пояс ее халата. – Очень.
Он склонился, целуя ей грудь, и Дана запрокинула голову.
– Гриффин… Гриффин, я не смогу сконцентрироваться, если… если ты будешь…
Он подхватил ее на руки и понес через гостиную в спальню.
Чувство вины.
Вот что не давало Дане покоя. Оно засасывало ее, словно океанская пучина, заставляя задыхаться.
Дана стояла на балконе, нервно сжав пальцами парапет и тщетно стараясь убедить себя, что у нее нет причин испытывать муки совести.
Она не связана никакими обещаниями. Гриффин тоже. Они оба взрослые свободные люди.
Дана крепче ухватилась за парапет.
Кого она хочет обмануть? В отеле в двух шагах отсюда ждут двое, которых известие о том, что они с Гриффином вместе провели ночь, просто убьет. Артур преодолел столько миль, чтобы быть рядом с ней. Она знает, он любит ее, хотя никогда в этом не признавался.
А Синтия? Синтия, которая смотрит на Гриффина с таким обожанием…
– Любимая!
Услышав его голос, Дана закрыла глаза. Он обнял ее, крепко прижав к себе.
Не надо, мысленно проговорила Дана. Так не должно быть…
– Дана…
Он поцеловал ее в шею, и у нее перехватило дыхание. Я люблю тебя, Гриффин, подумала она, люблю. Теперь уже глупо это отрицать.
Но он-то ее не любит. Для него это не более чем приключение, и это лишь усугубляло в ней чувство вины. Предать этих двоих, упав в объятия человека, который никогда не сможет ее полюбить…
– Где ты была? Я проснулся, а тебя нет.
– Я… не могла уснуть.
– Не могла уснуть? – Он рассмеялся. – От этого я знаю прекрасное средство. Надо было разбудить.
