Все гувернантки, которых они нанимали для бедной маленькой Летти, либо воображали, что влюблены в хозяина, либо боялись его до смерти.
Как поведет себя мисс Лоуренс, когда познакомится с ним? — вот в чем вопрос. Вполне вероятно, так же, как во время этой беседы. Будет сидеть тихонько за своим вышиванием, демонстрируя превосходные манеры. Будем надеяться, что она и Летти воспитает так же. Пока все представления девочки о хорошем поведении — это подражание поварихе или младшему конюху!
Кэтти, няня Тиш, вошла в классную комнату с чайным подносом и застала девочку за старательным копированием очередного изречения. Кэтти тоже одобряла мисс Лоуренс. Вся прислуга пришла к единому мнению: новая гувернантка гораздо лучше всех предыдущих — вежлива со всеми, добра, но тверда с леди Летицией, бедной сироткой.
Неизящно набив рот песочным печеньем, Тиш сочла необходимым немедленно высказать пришедшую в голову мысль:
— Думаю, папа захочет поговорить с вами, чтобы составить собственное мнение. Хотя он может не беспокоиться. Я уверена, что тетя Мортон скажет ему, что «вы оказались настоящим сокровищем».
Эмма подавила улыбку от этой точной имитации кроткого тона миссис Мортон.
— Тиш, я должна сообщить тебе, что леди не подобает передразнивать собеседников или повторять каждое их слово. Я понимаю: правило, что детей должно быть видно, но не слышно, суровое, но тебе следует придерживаться его. Также неприлично говорить с полным ртом. Кроме всего прочего, вид крошек, летящих во все стороны, непривлекателен.
Замечание Эммы рассмешило Тиш. Она захихикала, проглотила печенье и сказала:
— А папе нравится, когда я передразниваю других. Он говорит, что я настоящая маленькая обезьянка. Конечно, его я не передразниваю, ну, не очень часто.
— Конечно, — ответила Эмма, рассчитывая, что на этом разговор о папе закончится. Ей казалось, что на сегодня она достаточно наслушалась о Доминике Хастингсе, и, в противоположность девочке, она надеялась, что он еще некоторое время не появится в Лаудвотере. Ее вполне устраивала компания миссис Мортон. Домом прекрасно управляли, слуги были работящими, бодрыми и скромными, а Тиш — веселым и забавным ребенком. К счастью для Эммы, девочка совсем не походила на отца — правда, и на мать тоже. Портрет Изабеллы Бомэнс кисти Томаса Лоуренса висел в гостиной. Покойная леди Чард была крупной и яркой блондинкой. Художник изобразил ее в изысканном придворном платье, в котором она была представлена принцу-регенту, тогда еще принцу Уэльскому.
