– Ты же сама почувствовала его! – воскликнул Тобиас.
– В ту ночь я была вроде полоумной, – отвечала Клотильде, – но я и сейчас не уверена ни в чем, что связано с этим морем.
– Ну, я ухожу, – сказал сеньор Герберт. И, обращаясь к ним обоим, прибавил: – И вам тоже надо уходить. В мире есть немало дел, и, право, не стоит сидеть и голодать в этой деревушке!
Он ушел. Тобиас остался в патио, считая звезды, раскинувшиеся по небу до самого горизонта. Клотильде позвала его в комнату, но он не обратил на ее слова никакого внимания.
Тобиас сидел в патио еще довольно долго. Когда наконец он вошел в комнату, Клотильде проснулась.
– Ты совсем помешался на этом запахе, – со злостью сказала Клотильде. – Лучше постарался бы подумать о другом.
– Я и думаю о другом.
Ей захотелось узнать, о чем именно он думает, и он решил рассказать ей об этом с тем условием, что она никому ни о чем не проболтается. Клотильде пообещала, что не проболтается.
– На дне моря, – начал Тобиас, – есть деревня с белыми домиками и со множеством цветов на террасах.
Клотильде схватилась за голову.
– Ах, Тобиас! – воскликнула она, – Ах, Тобиас! Бога ради, не начинай ты все сначала!
Тобиас замолчал. Он отодвинулся на край кровати, но не мог заснуть до рассвета – тогда ветер переменил направление, и крабы оставили его в покое.
