Он снова вспомнил одинокую фигурку на берегу пруда, оранжевый свет фонарей, первый снег наступающей долгой зимы… Эта картинка возвращалась к нему снова и снова, снилась каждую ночь — будто требовала объяснений. «Так могу я объяснить ее теперь? Можно все это доказать? Можно! Завтра я сам отведу Нину в милицию, и она напишет заявление…»
Уже поднимаясь по лестнице, Олег задал себе еще один вопрос: «Почему? Почему ее пытаются убить?»
Ответа не было даже у самой Нины.
Он работал всю ночь напролет, пока черное окно не сделалось белым. Во дворе уже погасли фонари, когда Олег опустил голову на кипу бумаг и закрыл глаза. «Поработаю еще час, и хватит. Правда, я уже как обрадуется редактор, получив мою стряпню; тaкого безобразия я никогда прежде не допускал…»
Скрипнула кровать, и послышался сонный встревоженный голос:
— Сварить еще кофе?! Тебе не будет плохо с сердцем?
Нина всю ночь помогала ему чем только могла.. В частности — сидела тихо, как мышка, не задавала вопросов и по первому требованию варила ему кофе. Когда Олег ознакомил ее с результатами своей поездки на стоянку, она совсем сникла, больше не паниковала и даже перестала спрашивать, что ей теперь делать. Просто сидела, забившись в угол, и думала о чем-то своем. Иногда Олегу казалось, что она уснула, но стоило обернуться — и он тут же натыкался на ее вопросительный взгляд.
— Не нужно кофе, в меня уже не лезет, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Мне бы поспать — хотя бы часа два… А то уже русский язык кажется иностранным.
— Когда тебя разбудить?
— В девять… Нет, в половине десятого, — решил Олег. — Поработаю до полудня и повезу рукопись. А ты что же? Так и не уснула?
Нина не ответила. Она тщательно подвела стрелки будильника и поставила его в изголовье. Олег забрался в постель и, не раздеваясь, уснул — просто исчез из мира.
…Он шел по ночному бульвару. И хотя торопился, но шагал очень медленно — дул такой сильный встречный ветер, что трудно было дышать. Наконец по левую руку появился пруд, оранжевый от света бульварных фонарей. На пруду качался плавучий домик, вокруг него сонно дрейфовали утки. Все было ми черными ветвями прошел освещенный изнутри трамвай. Пассажир в нем был только один; и эта тонкая черная фигурка вдруг подняла руку и приветственно махнула Олегу — как будто могла его видеть в темноте на берегу пруда.
Скамья оказалась пустой, его никто не ждал. Олег остановился, не решаясь присесть. Ему не хотелось задерживаться здесь, он мечтал поскорее уйти. Потому что на этой скамье вот-вот произойдет убийство. Ему хочется уйти, и он может сделать это с чистой совестью, потому что Нина все равно безнадежно опоздает.
