— Какая глупость, — слегка обиделась женщина. — Я ведь тоже тут живу.
— Но во вторник ты уйдешь.
Нина вздохнула и, ничего не отвечая, отправилась на кухню.
Обед был отменный — борщ и запеченный в духовке карп. Олег и сам умел готовить — научился, когда переехал сюда и остался без материнской заботы. Но в основном пользовался полуфабрикатами. У них был какой-то грустный вкус — вкус одиночества. А Нина готовила великолепно.
— Завтра я сделаю кучу пирогов, — пообещала она, придвигая к нему тарелку.
— Это про запас? — пошутил Олег. — Чтобы я без тебя продержался?
Ты все время стараешься показать, что и без меня справляешься. — Она уселась напротив, быстро пригладила волосы и подняла на него неподвижный темный взгляд. — Я не обижаюсь, просто… Мне кажется, ты боишься.
— Чего?
— Что я останусь у тебя насовсем.
Олег с негодованием отверг эти подозрения. Он сказал, что был бы очень рад, если бы Нина у него осталась. Увидев на ее лице недоверчивую улыбку, он добавил:
— Тогда бы я за тебя не боялся.
— А ты будешь бояться, когда я уйду? — кокетливо спросила она. Какой контраст с ее затравленным видом и безумной речью в тот день, когда она просила об убежище! — Или… Ревновать?
Олег помахал вилкой, отвергая это обвинение, и принялся за рыбу. Некоторое время Нина хранила молчание, а потом неожиданно поинтересовалась, где же он все-таки был. Это прозвучало так естественно, по-семейному, что Олег даже улыбнулся.
— Ездил на урок.
— Ты даешь уроки?
— Нет, беру.
Нина подняла брови:
— Ого! Еще один язык? Третий? Какой?
— Русский. — Олег с удовольствием посмотрел в ее удивленные глаза. — Я очень плохо говорю, ты не замечаешь?
Сама Нина безбожно «акала», растягивала слова, иногда пришепетывала. Все это бросалось в глаза даже ему, коренному москвичу. У него дома говорили по-другому, может быть, потому, что там выросло не одно поколение переводчиков. Олег подумал, сколько уроков назначила бы его подруге Тамара. Не меньше сотни. Да и то — без гарантированного результата.
— Какая глупость, — заметила Нина. — Ты меня вообще не принимаешь всерьез. Ну правда, какой язык? Итальянский? Испанский?
Олег рассмеялся — ее удивление было таким искренним и комичным.
— Правда русский.
— Глупо, — повторила она, уже всерьез обидевшись. — Не хочешь говорить, где был, — не надо. Я тебе не жена, в конце концов.
— Помнишь ту женщину на Чистых прудах?
Стоило ему произнести эти слова, как Нина сразу замкнулась. От ее веселой иронии не осталось и следа. Она вскочила из-за стола и с грохотом опустила тарелки в раковину.
