— Проклятье, — тихо пробормотала девушка, злясь на то, что не видит во мраке узла. Как только она ни выкручивала свои пальцы, а узел все равно не поддавался. Наконец Кристал вонзилась в веревку зубами, но все без толку: с таким же успехом можно грызть камень. Девушка откинулась назад; ее захлестнула волна безысходного отчаяния.
Вдруг чья-то ладонь накрыла ей рот. Кристал прошиб холодный пот. Это, наверное, Кайнсон. Он пришел изнасиловать ее, воспользовавшись тем, что она связана. Вот уж он поиздевается над ней. Девушка повернулась к нему лицом, намереваясь встретить врага с гордо поднятой головой. И сразу же поняла, что возле нее не Кайнсон. Это вернулся Кейн. Она и в темноте узнала его — по дыханию, по прикосновению, по запаху.
Кейн бесшумно скользнул ладонью к ее рукам и развязал веревку. Кристал хотелось и прижать его к себе, и отхлестать это пугающе красивое лицо. Он притянул девушку к груди, но она воинственно вырвалась из его объятий. Тогда Кейн, все также бесшумно, силой уложил ее в постель. Победа, как всегда, осталась за ним; Кристал другого и не ожидала. Очень скоро они лежали вместе под одеялом; оба притворялись, что спят.
Голова ее разрывалась от вопросов, ответов на которые она, конечно же, не получит. А знать она хотела, почему он вернулся, куда ездил, о чем думает. Но девушка понимала, что, спроси она Кейна, он наверняка опять предложит ей довольствоваться отговоркой о спрятанном золоте. Может, и впрямь проверял свои сбережения. И тем не менее ярость в ней не утихала. Своим внезапным отъездом Кейн всколыхнул в ней нежеланные чувства, и теперь, когда по его возвращении страх несколько отступил, на нее опять накатила лавина этой дурацкой благодарности, которой Кейн, если рассуждать здраво, вовсе не заслужил. Кристал поклялась изжить его из своего сердца, но лежа в железном кольце мускулистых рук этого загадочного человека, не думать о нем она просто не могла. Тем более что впервые в жизни она не согласилась бы променять эти объятия ни на что другое.
И вот в ночную завесу над горами проникли бледно-лиловые сполохи рассвета. Наступил вторник.
Бандиты поднялись рано. В напряженном молчании они оседлали своих коней и проглотили завтрак. Кайнсон нервничал больше всех. Его взгляд то и дело останавливался на Кристал, словно главным трофеем этой поездки должна была стать она, а не золото компании «Оверлэнд экспресс».
Наконец бандиты сели на коней, собираясь покинуть лагерь. Кайнсон, гарцуя на пятнистом жеребце, отдавал распоряжения.
