— Тебя дома ждут дети?
— Нет, — едва слышно прошептала Кристал.
Кейн глубоко, вздохнул, как будто даже с облегчением. А потом погрузился в сон, так же мгновенно, как и пробудился. Так могут только разбойники.
Окутанная мраком ночи, Кристал перебирала в памяти события минувшего дня и то, как Кейн чуть не изнасиловал ее. Не желая того, вспоминала она, как он ерзал по ней, стонал, и, наконец, в ее ушах вновь зазвенел тот нечеловеческий, звериный выкрик, который, казалось, выплеснулся из самых недр его души. Кейн всколыхнул в ней чувства, которых она предпочла бы вообще не знать, и Кристал проклинала его за это, лежа в плену мускулистой, твердой как скала руки. Она еще очень долго не могла заснуть.
— Ну-ка, куколка, принеси мне еще булочку, да поживей, — потребовал Кайнсон таким тоном, что, ослушайся она его, он наверняка дал бы ей пинка.
Кристал убрала с глаз липкие пряди белокурых волос и, пригладив их назад, наградила разбойника полным ненависти взглядом. Но выбора у нее не было. Девушка переложила со сковороды на тарелку еще одну булочку и направилась к главарю банды.
Утро выдалось холодным, но Кристал едва ли ощущала бодрящую свежесть, то и дело пошлепывая ладонями свое лицо, раскрасневшееся от пышущего жаром очага. В горной местности солнце поздно появляется на небосводе; его лучи еще только позолотили макушки осин. На западе небо отливало прозрачной лазурью, но лагерь бандитов был накрыт огромной тенью, отбрасываемой гранитной стеной ущелья. Кристал бросила взгляд на каменную тропинку, ведущую в город. Крыша салуна едва виднелась вдалеке на вершине скалы. Возможно, у ее спутников по дилижансу уже созрел план побега, но она сможет спастись вместе с ними только в том случае, если будет знать, что они задумали. Поэтому девушке не терпелось перекинуться словечком с кем-нибудь из ее товарищей по несчастью. Ее взгляд заскользил по разбойникам. Бун, развалившись вблизи очага, наблюдал за ней, словно хищник за жертвой. Самый старый из бандитов (его имени девушка не знала) бродил по лагерю, разминая ноги, — очевидно, он страдал ревматизмом. Кайнсон и еще двое сидели у костра и ели булочки. Куда делись остальные разбойники, Кристал не ведала.
— Почему ты никогда не снимаешь эти перчатки, куколка?
Девушка ничего не ответила, молча вручила Кайнсону тарелку с булочкой. Правда, отойдя от него, она сжала ладони в кулачки; черные перчатки затвердели от пота и грязи.
Перед очагом внезапно появился Кейн. Его волосы — оказывается, мокрые они были совсем черные, отметила про себя Кристал — были прилизаны назад; он только что выкупался. Побриться он не побрился, но, должно быть, нечто вроде утреннего омовения совершил у водопада, грохочущего за осиновой рощей. Остальные бандиты не мылись. Лохмотья и блохи — неизменные атрибуты солдат армии Конфедерации — были верными спутниками и этих людей. Их зловоние вызывало у Кристал тошноту.
