Терпение Эрин истощилось, она повернулась и направилась в мамину спальню. Распахнув дверь, она увидела, что мать сидит на кровати и щурится от яркого света, хлынувшего из прихожей.
— Это ты, дочка? — с дрожью в голосе спросила Барбара.
Лишь тогда Эрин почувствовала, что в спальне давно не проветривали. Поборов тошноту, она сказала:
— Мама, можно включить свет?
Барбара Риггз не ответила, только взглянула на нее как-то странно покрасневшими и мутными глазами. Обычно аккуратно застланная кровать была в полном беспорядке, из-под скомканной простыни выглядывал угол матраца, а на телевизор был накинут махровый банный халат. От всего этого Эрин стало не по себе, и она спросила:
— Как ты себя чувствуешь, мама? Голова не болит?
— Нет, деточка, — тихо сказала Барбара, хотя темные круги у нее под глазами напоминали синяки. — Я просто прилегла отдохнуть, намаялась за день. — Она отвернулась, пряча взгляд.
— А почему на телевизоре лежит твой халат? — спросила Эрин.
Барбара втянула голову в плечи, словно испуганная черепаха, и пробормотала:
— Мне надоело, что он постоянно пялится на меня. Эрин смекнула, что дела плохи, но все-таки спросила:
— Пялится? Как это понимать?
Барбара с видимым усилием встала с кровати и со вздохом ответила:
— Это пустяки, дочка. Пойдем лучше выпьем чаю.
Эрин скользнула взглядом по семейным фотографиям, развешанным в рамочках на стене, и заморгала, сдерживая слезы. На снимке, сделанном в день их свадьбы, родители выглядели красивыми, молодыми и счастливыми. Как, однако, сурово обошлась с ними судьба. Как жесток этот мир! У Эрин запершило в горле, по щеке скользнула слеза.
— Молоко скисло, мама, — сказала она. — А ты ведь не любишь пить чай без молока.
— Ничего, деточка, чай без молока — это не самое страшное, что мне довелось вытерпеть, — глухо ответила мать. — Главное, что ты меня не забываешь, мой ангел! И что бы только я без тебя делала!
— Позволь мне перестелить твою кровать, мама, — сказала Эрин. — И повесить в гардероб твой халат.
Она потянулась к телевизору, но Барбара воскликнула:
— Не надо, Эрин! Не трогай его. По нему показывают ужасные фильмы. Я больше не хочу их видеть…
— Какие фильмы, мама? — настороженно поинтересовалась Эрин, почувствовав недоброе. — Плохие?
— Ужасные, деточка! О твоем отце и тех распутных женщинах, с которыми он развлекался.
Барбара грузно опустилась на кровать и обхватила голову руками.
Эрин села с ней рядом и прошептала:
— Теперь я все понимаю. Это действительно кошмар.
