Эрин взглянула на него с испугом и удивлением:
— Ты ревнуешь меня к человеку, с которым я ни разу не встречалась? Мюллер один из моих клиентов и не более того!
— Черта с два! Переспав со мной, можешь забыть о романтическом ужине с другим мужчиной. Просто распрощайся с этой мечтой, черт тебя подери!
Не ожидавшая такой реакции, Эрин прижалась спиной к стене и пролепетала, цепенея от ужаса:
— Прекрати запугивать меня, Коннор! Мне уже и без того плохо.
— Плохо? Чудесно! Будем страдать вместе! Заруби у себя на носу, крошка, что я глаз с тебя не спущу! А если тебе приспичит пописать, я последую за тобой в дамский туалет. Дело нешуточное! Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?
Возмущенно вскинув подбородок, Эрин воскликнула:
— Не строй из себя пещерного человека! Со мной такой номер не пройдет.
— Я не блефую, крошка! Мы договорились играть честно.
— Честно? Тогда не дави на меня! — воскликнула Эрин, выпятив грудь. — Одна ночь в постели еще не дает тебе права…
— Я на тебя не давлю! — перебил он ее. — Я пытаюсь объяснить тебе, насколько я решительно настроен.
Он завершил этот спор жарким поцелуем. Эрин хотела оттолкнуть его, но неудачно. Коннор грубо вдавил ее в стену и с дикарским бесстыдством принялся ее щупать. Ярость, закипавшая в ней, внезапно сублимировалась в страсть. И вновь она затрепетала под ним от вожделения.
Он оттянул ворот ее ночной сорочки, обнажая плечи и бюст, завел ей руки за спину и ловко повернул лицом к зеркалу. И не успела Эрин прийти в себя, как уже оказалась голой. Из зеркала на нее смотрела взлохмаченная раскрасневшаяся блудница, которую сжимал в объятиях суровый мачо.
Ей нужно было взбеситься и дать ему гневную отповедь, высмеять его жалкие потуги изобразить из себя неотразимого самца. Но слова почему-то застряли у нее в горле. Она утратила дар речи и думала только о пожаре, вспыхнувшем внезапно в лоне. Пламя сладострастия стремительно расползалось по всему ее трепещущему телу, сжигая стыд и рассудок.
Сомнений в том, что она снова хочет Коннора, не оставалось. Соки ручьями струились из нее по бедрам, щеки пылали, ноздри чувственно раздувались, судорожно втягивая воздух. Коннор понял ее состояние по расширившимся зрачкам и по-хозяйски, словно лев свою самку, укусил ее в шею.
Это было уже чересчур. Эрин зажмурилась, устыдившись своей похотливой физиономии, вздохнула и прошептала:
— Зачем ты так поступаешь со мной, Коннор? Тебе нравится меня мучить? Не пора ли прекратить эту пытку?
