– Я бы хотела погостить в Ауме у Мары Крэг недели две, с твоего дозволения. Я бы могла собраться и выехать прямо завтра. Я провела в Ануйне всю зиму и чувствую… Словом, я хочу ненадолго сменить обстановку.
В его взгляде ничто не изменилась. Он просто сказал: «Нет» – и, отвернувшись, поднял свой кубок с вином.
С досадой взирая на спину отца, Рэдерле отбросила вежливость, словно старый башмак.
– Но я не собираюсь оставаться здесь и слушать, как из-за меня спорят, словно из-за племенной аумской коровы. Знаешь, кто прислал мне дар? Мап Хвиллион. Только вчера он смеялся надо мной, когда я упала с груши, а теперь у него наконец выросла борода, и ему достался дом с дырявой крышей, которому всего-то восемьсот лет, и тут он вообразил, что не прочь на мне жениться. Ведь это ты, кажется, обещал меня князю Хедскому? Так не можешь ли ты все это и прекратить? Я лучше буду слушать вопли хелских свиней во время грозы, чем споры о том, что делать со мной, еще на одном весеннем совете.
– Я тоже, – пробурчал Дуак. Мэтом наблюдал за обоими. Его волосы стали седыми, как сталь, буквально за одну ночь; от скорби, вызванной смертью Кионе, его лицо осунулось, но горе не смягчило его нрав, хотя, пожалуй, и не ожесточило.
– А что я, по-вашему, должен им говорить, – спросил он, – если не то, что я твержу уже девятнадцать лет? Я дал обет, связал себя словом выдать тебя за того, кто победит в игре Певена. И если ты хочешь бежать из дому и жить с Мапом Хвиллионом под его дырявой крышей, я не в силах тебя остановить, и все это знают.
– Да не хочу я замуж за Мапа Хвиллиона! – воскликнула Рэдерле в раздражении. – И вовсе не прочь стать женой князя Хедского. Вот только теперь я не знаю, кто он, и никто кругом не знает, где он. И мне постыло ждать, мне постыл этот дом, мне постыло слушать, как владетель Хела твердит, будто князь Хедский меня оскорбил и наплевал на меня. И вот я хочу навестить Мару Крэг в Ауме и не понимаю, как ты можешь отказывать в таком пустяке.
Воцарилось недолгое молчание, во время которого Мэтом созерцал вино в своем кубке. Когда лицо у него стало совершенно отсутствующим, он внезапно поставил кубок и сказал:
– Если хочешь, отправляйся в Кэйтнард.
Ее губы раскрылись в изумлении.
– Правда? Навестить Руда? И корабль…
Тут Дуак хлопнул ладонью по столу так, что загремели кубки.
– Нет.
Она воззрилась на него в изумлении, и он сжал пальцы. Чуть сузившимися глазами он глянул на Мэтома.
– Он уже просил меня туда съездить, но я отказался. Руд нужен ему здесь.
