— Мы должны попытаться. — Мира взъерошила свои светлые волосы, словно пытаясь их выдрать. — Сассинак невиновна, и я не намерена позволять, чтобы все свалили на нее. Она многим помогала в Академии…
— Только не вашей компании, — заметил Джрайн.
— Это моя мать заставила меня дружить с ними, — отозвалась Мира. — Но теперь моя подруга — Сассинак, и я не хочу, чтобы она болталась по космосу неизвестно сколько времени в этом дурацком отсеке!
— Ну и что ты предлагаешь?
— Думаю, у Джрайна возникла хорошая идея. Пусть Фаржон проведет свое рандеву, а когда он выкинет эту заботу из головы, попробуем убедить его.
Если же он не согласится…
Кавери сердито нахмурился. Никому не хотелось произносить вслух слово «мятеж».
Сассинак очнулась в тусклом сероватом свете эвакуационного отсека с шишками на лбу и на затылке и с чувством, что прошло очень много времени.
Она почти ничего не видела и наконец осознала, что что-то закрывает ее голову. Но когда девушка подняла руку, она почувствовала резкую боль и потерла больное место. Казалось, туда сделали укол… С трудом сбросив с головы капюшон, Сассинак огляделась. Она лежала на противоперегрузочной кушетке в стандартном эвакуационном отсеке. Под подушками кушетки находился бак для холодного сна на случай, если что-нибудь пойдет не так, как надо. У нее появилось ощущение, что это уже произошло, но она никак не могла вспомнить, что именно.
Сасс с трудом приподнялась, стараясь не поддаваться панике. Либо она находится в функционирующем отсеке внутри корабля, либо в таком же отсеке, но уже в самостоятельном полете. В любом случае отсек проявлял о ней должную заботу, иначе она бы не проснулась. Воздух казался нормальным, но если она пробыла здесь достаточно долго, то ее обоняние просто успело привыкнуть. Сассинак посмотрела на панель управления, но в этот момент ее желудок взбунтовался и к горлу подступила тошнота. Она вовремя успела потянуть за рычаг, и стальной таз выскользнул из ниши возле кушетки.
Ее рвало до тех пор, пока изо рта не пошла желчь. Сассинак вытерла рот рукавом. Ну и вонь! Она усмехнулась — нашла время для брезгливости! Ее все еще знобило, но понемногу становилось легче. Вернув таз в нишу, Сассинак нашла кнопку, которая должна была опустошить и стерилизовать его, и откинулась на кушетку.
Цифровое табло над люком проинформировало, что отсек стартовал восемь часов сорок две минуты тому назад. Стартовал! Сасс заставила себя прочитать и остальную информацию. Запас кислорода почти не тронут; время истощения девяносто два часа четырнадцать минут. Запасы пищи и воды также в норме; время истощения не определено. Естественно — она ведь пока еще не пила и не ела, поэтому компьютер не имел об этом сведений. Сассинак попыталась взобраться на кушетку и едва снова не потеряла сознание. Как она могла так ослабеть, если пробыла здесь всего восемь часов? Да и, кроме того, что вообще произошло? Отделяемые отсеки предназначались в первую очередь для эвакуации раненых и вышедших из строя членов экипажа. Может, она потеряла сознание на корабле?
