— Все эти дела с компанией, я ничего в них не понимаю... Мне надо бежать. Прости, Гев. До свидания...
— До свидания, Ники.
Я повесил трубку и отошел к окну. Дождь, ослабевая, потихоньку удалялся на запад. Парни с девушкой уже ушли с пляжа. Наверное, пошли пить пиво. Тем более, что на берегу уже начиналась буря...
Какой смысл туда ехать? Что я смогу там сделать? Ничего, ровным счетом ничего. Напрасно потерянные четыре года уже не вернуть. Жизнь никогда не дает двух шансов подряд, это уж точно. Тогда зачем? Кости брошены на стол, ставки сделаны... Кена нет и уже никогда не будет. Так что смирись, Геван. И даже не думай туда ездить! Будет только хуже.
Ненависть не поможет полиции поймать мерзавца, который, как они считают, совершенно случайно убил Кена. Так что оставайся здесь, Геван, и живи как прежде. Живи и ни о чем не думай! Так будет легче. Ведь четыре года уже прошли... Кен больше не выбежит встречать тебя даже в дождь! Родной брат с ясными глазами! Он всегда и во всем следовал моему примеру. Даже в случае с Ники, невольно, хотя и не без мрачного сарказма, подумал я.
Сколько сейчас времени? Скоро начнется панихида. Хоронить будут, естественно, на нашем семейном участке на холме. Под кедрами. Он их всегда любил. На большой гранитной плите будет крупная надпись: «Кендал Дин». Если Ники больше не выйдет замуж, то когда-нибудь тоже наверняка будет покоиться именно там. И я тоже. Да, странное будет воссоединение на зеленом холме...
А дождь все шел и шел. «Нет, никуда не поеду, — сказал я сам себе, закрывая окно. — Возврата нет и не должно быть!»
И тем не менее во вторник утром, после многих бессонных часов, тревожных раздумий и бокалов виски, Джордж Тарлесон все-таки повез меня в аэропорт, стараясь успеть к самому раннему рейсу. Причем при этом непрестанно чертыхался и искренне переживал, что машина едет слишком медленно...
Городок Арланд, с населением почти в полмиллиона человек, обрамляют два конических холма, которые, если, конечно, смотреть на них сверху, образуют восьмерку — число в каком-то смысле знаменательное. В ее центральной части многочисленные магазины, три моста, железнодорожная станция и автострада. Все не хуже, чем где-либо еще.
Северная часть «восьмерки» чисто деловая — рабочие районы, мотели, офисы, притоны, городские свалки, донельзя загаженные улицы, таверны, игральные дома, ну, в общем, как положено в современном городе...
А вот южная совсем другое дело — вся в зелени, в поистине викторианском спокойствии и бюргерском благополучии. Короче говоря, чего иного желать?
