— Они из одной банды — Дуайт и Гидеон. Двоюродные братья. Теперь я понимаю смысл поговорки «Свой своему поневоле брат». А заодно и другой — «Раз украл, навек вором стал».
— Значит, он тебе ничего не сказал?
— О чем?
— Саммерфилд работает на твоего отца. Он должен войти в доверие к бандитам Сэмьюэла, заманить их в Санта-Фе, с тем чтобы положить конец грабежам. За это Рейс обещал Саммерфилду освобождение из тюрьмы. Правда, сейчас я уже не так уверена, что папа сдержит свое слово.
Так вот в чем дело! Вот почему Гидеон был так неосторожен, появляясь в банках, вот почему не боялся преследования.
— Почему же он мне ничего не рассказал?
— По той же самой причине, что и я, мисс Я-сама. Ты же любишь во все вмешиваться, делать все по-своему, чтобы доказать себе и всему миру, что на тебя можно положиться.
— А что ты имела в виду, когда сказала, что не знаешь, как папа поступит сейчас? Ведь он же обещал Гидеону…
— Это было до того, как его драгоценная дочь оказалась в самом центре событий. Сама знаешь, как папа тебя любит, Хани, и, как бы ты ни поступала — хорошо или плохо, — стоит за тебя горой. Он всегда готов тебя защищать, от всех и всего. — Слезы блеснули в глазах Кейт. — Может, это из-за того, что он не воспитывал тебя в первые годы твоего детства и считает, что обязан как-то это восполнить. Или чувствует себя виноватым в том, что ты родилась с фамилией Кэссиди, а не Логан. Не знаю.
Но Хани больше не слушала. У нее перед глазами стояло лицо Гидеона — суровое и решительное. Он говорил ей, что ни за что не вернется в тюрьму. Никогда. Если он все еще верит, что ее отец сдержит свое слово и освободит его, то попадет в ловушку. И эту ловушку помогла расставить она, пускай и по неведению.
Хани встала.
— Прости, мама. Здесь так душно. Когда поезд остановится, выйду на платформу глотнуть свежего воздуха.
Рейс Логан крепко сжал руку жены и чуть ли не силой потащил ее к ожидавшему их экипажу. Завтра он пожалеет о своей грубости, но сейчас он был так взбешен, что мог бы кого угодно задушить одной рукой.
Он затолкал жену в экипаж и уселся рядом.
— Кейт, — сказал он охрипшим голосом, — скажи, ради Бога, как ты могла отпустить ее? Почему не остановила этот чертов поезд?
— Я пыталась, Рейс, — ответила она, глядя прямо перед собой.
Это было почти правдой. Она тоже вышла на платформу подышать и увидела, как Хани спрыгнула из последнего вагона на рельсы. Кейт хотела было потребовать от кондуктора не отправлять поезд, но что-то ее остановило. Держась за поручень, она несколько секунд смотрела вслед удалявшейся все дальше и дальше фигурке, потом, вздохнув, вернулась в вагон.
