— Хоть он и невежа, но толк в женской красоте знает. — Гидеон подмигнул.
Хани фыркнула. Конечно же, Гидеон лжет, но сейчас она была не в настроении выяснять правду — окончательно проснувшись, наслаждалась прекрасным солнечным утром. Еще будет время расспросить Гидеона, что означало странное замечание Дуайта.
Сейчас ей хотелось обсудить с ним кое-что другое.
— Послушай, Гидеон, — сказала она как можно более беззаботно, — что произойдет, если ты вернешь все деньги?
— Ну, — рассмеялся он, обернувшись, — с полдюжины банкиров бросятся пожимать мне руку и восхитятся тем, каким я оказался замечательным парнем.
Девушка нахмурилась. Вовсе не обязательно быть таким развязным.
— Я серьезно, — настаивала Хани. — Что произойдет? Тебя все равно посадят?
— Да нет. — Гидеон повернулся в седле лицом к ней. Он уже не смеялся, а был, как никогда, мрачен. — В тюрьму я больше не вернусь, Эд.
— Но что, если…
— Ни-ког-да.
Гидеон пришпорил коня и умчался, так что Хани пришлось подстегнуть Нарцисса, чтобы догнать его. Всего пять минут назад Гидеон казался раскованным и веселым, а теперь так напрягся, что мускулы на спине отчетливо проступили под рубашкой. Ей захотелось провести ладонями по этой спине, снять напряжение. Если бы он поговорил с ней, рассказал о том, каково ему пришлось в тюрьме, если бы извлек на свет Божий все призраки, все страхи, ему бы сразу полегчало.
Догнав его, она попросила:
— Расскажи мне о тюрьме. Я не представляю себе, что такое камера-одиночка.
— И дай тебе Бог никогда этого не знать, ясноглазая. Тюрьма есть тюрьма, и она ломает людей, опустошает их.
— Значит, с тобой плохо обращались? — полюбопытствовала она.
— Хуже, чем с собакой. Мы с надзирателем не сошлись характерами, и он все время вымещал на мне ненависть к моим кузенам.
— Какая жестокость! Это несправедливо.
— Возможно. Но считается, что тюрьма должна сломить человека, а не исправить его.
— Тебя они не смогли сломить.
— Не смогли, — эхом отозвался он, а потом тихо добавил: — Но они очень старались. Откровенно говоря, мне неохота об этом вспоминать, Эд.
— Прошу тебя, — попросила Хани. — Мне хочется получше тебя узнать, Гидеон.
— Я хочу знать о тебе всё.
— Всё? — Он рассмеялся. — Не такой уж я интересный, поверь. Просто один из бандитов приграничной полосы, с которым война сыграла злую шутку. Не будь этой треклятой войны, моя жизнь наверняка была бы другой.
— А чем бы ты сейчас занимался, если бы не война?
Гидеон обернулся и внимательно посмотрел на девушку. Сердце его забилось. Он понял, что ее вопрос не был праздным: ей действительно хотелось знать все о его прошлом, возможно, ей небезразлично и его будущее. Никто раньше не проявлял к нему такого искреннего интереса. У него комок подступил к горлу.
