Человек вовсе не пьяница, если он пьет в одиночку и сохраняет человеческое достоинство, убедил себя тогда Бобби.
Он дождался, пока Люк выйдет, и подошел к полкам на стене у высоких дверей. Он взял с одной из полок бутылку с разбавителем и принес ее к себе домой. Там он процедил жидкость через носовой платок в пустую банку. У него не было ванильного экстракта, чтобы улучшить вкус, поэтому, содрогаясь и передергиваясь, он залпом выпил омерзительную жидкость и опьянел уже минут через десять — пятнадцать. Что и говорить, выпивка оказалась не очень-то, да он никогда особенно и не любил разбавитель для масляной краски.
Вдруг тонкая усмешка пробежала по лицу Бобби.
Он поскреб небритый подбородок и устремил взгляд на полку, слева от Танненбаума-младшего.
* * *
Когда она пришла в сознание, перед ней сидел на корточках незнакомый мужчина.
Сначала Джинни увидела над собой ветви сосны и прорывающиеся сквозь их путаницу ослепительные лучи солнца. Она с трудом приподнялась, опираясь на локоть; в глаза ей бросилось пятно крови на белом форменном платье, а затем она подняла взгляд и увидела перед собой мужчину.
Она судорожно втянула в себя воздух, пораженная его неожиданным появлением и видом винтовки, лежащей у него на коленях. Затем все вспомнила, и удивление сменилось настороженностью и страхом. Парень выглядел старше, чем ей казалось, когда она наблюдала за ним сквозь листву пальм. Она заметила его в тот момент, когда собиралась выйти из чащи на дорогу, и тут же быстро отпрянула назад, не увидев у него оружия. Там, в плотных зарослях карликовых пальм, она упала на колени и спряталась за толстый ствол, чтобы, оставаясь незамеченной, как следует рассмотреть его. Когда он крикнул: «Кто там?» — она стала быстро пробираться через лес к шоссе, решив-таки добраться до ближайшего телефона: она уже поняла, что в деревне происходит что-то страшное — никто не носит в открытую оружие средь бела дня, если только...
— Должно быть, вы ударились головой вот об этот толстый сук наверху, — показал парень.
— Что вы здесь делаете? — сразу спросила она.
— Где, леди?
— В Охо-Пуэртос.
— А-а! А я подумал, вы имели в виду здесь, в лесу, с вами. — Он усмехнулся. — Вот что я подумал.
Она проследила за его взглядом, который опустился к ее ногам, и, вдруг осознав, что на ней задралась юбка, быстро встала на колени и одернула ее. В тот же момент она увидела свои порванные чулки и с досадой охнула, будто это было важнее, чем появление здесь этого незнакомца с винтовкой, важнее, чем то неизвестное, что происходило в Охо-Пуэртос.
