Кэт сидела на подоконнике в своей каморке в Тремэйн-Корте, подобрав под себя ноги и прижавшись лбом к прохладному стеклу, глядела на январскую метель за окном. Она устала, она ужасно устала после этой недели, когда пришлось подменять по ночам Мойну и проводить долгие часы у постели больного, чтобы в любой момент быть готовой прийти на помощь.
Ее ночную вахту делала еще более утомительной необходимость удерживать на месте этого парня, который орал, ругался и вообще делал все, чтобы его рана снова открылась. Она никогда не представляла, что раненый и больной человек может оказаться настолько сильным.
Благодаря Мойне Кэт знала теперь, как зовут ее пациента. Ну и, конечно, до нее дошло то, что болтали слуги. Тем более, он упорно призывал свою «дорогую Мелани». Таким образом слуги знали о его обстоятельствах побольше, чем он сам.
Ситуация была неприятной: Кэт вовсе не хотела знать все эти подробности. Да к тому же, против воли, она привязалась и к Эдмунду, и к Люсьену Тремэйнам.
— Так вот ты где! Опять увиливаешь от работы! Я должна была давно догадаться. Вот бы сейчас тебя увидал твой драгоценный мистер Тремэйн, а, мисс Харвей?
Кэт поморщилась, но вовсе не оттого, что ее застали отдыхающей среди дня, а потому, что голосок Мелани Тремэйн, подогретый злобой, моментально превратился в пронзительный визг. Не спеша, ничуть не смущаясь, она опустила ноги на пол и встала перед хозяйкой, спокойно глядя на нее.
— Вы не заблудились, мадам? Ведь это же комната кормилицы.
— Наглая девка! — вопила Мелани. — Я знаю, где я! Я только что вышла из комнаты моего сына. Почему он остался там один?!
У Кэт когда-то было платье из точно такого же синего материала, только иного покроя. Декольте на платье Мелани было таким глубоким, что это было почти неприлично. Она поджала губы и произнесла:
— Нодди довольно сильно сопит во сне, мадам. Я услышала бы, если бы он забеспокоился.
Мелани стояла, уперев руки в бока, нервно постукивая своей изящной туфелькой по ковру.
— Ну конечно, так я и поверила! Да ведь ты даже меня не услышала. Не понимаю, почему моему мужу пришло в голову тебя пригреть. Небось вообразил себя спасителем падших женщин. Но меня-то не проведешь якобы хорошими манерами и гладкой речью или тем, что складно читаешь ему какую-то старомодную чепуху. Как ты была трущобной девкой, так и осталась.
— Мистер Тремэйн действительно весьма добр ко мне, — сказала Кэт, пожимая плечами. — Однако меня вовсе не надо было спасать, я сама могу позаботиться о себе.
