– Нет, что ни говори, а свобода – великая вещь. Можно потерять самое дорогое, но если осталась свобода – все утраты тебе нипочем. – Он отправил в рот кусок бастурмы[2].
Теперь он уже почти не скрывал, что беседа потеряла для него всякий интерес.
– Итак, ты вышел из тюрьмы и хочешь начать новую жизнь…
Он снова наполнил бокалы. Саид жадно ел. Украдкой он взглянул на своего собеседника, и тот поспешно улыбнулся. Но Саид успел поймать его откровенно неприязненный взгляд. Ты просто идиот, если думал, что он рад тебе искренне. Да это же простая вежливость! Ему стыдно прогнать тебя сразу, но стыд скоро исчезнет без следа. Эта измена, пожалуй, самая тяжелая. Какая страшная пустота!.. Рауф протянул руку к резной китайской шкатулке, стоявшей в углублении колонны, взял сигарету, закурил.
– Такие-то дела, братец ты мой! То, что отравляло нам когда-то жизнь, ушло безвозвратно.
– Как же, еще в тюрьме об этом услышал. И кто бы мог подумать? – сквозь зубы процедил Саид. Очаровательная улыбка.
– Так что, выходит, воевать нам больше не с кем…
– Что же, пусть будет перемирие. В конце концов, поле битвы обширно… – Саид взглядом обвел комнату. – Да и эта роскошная зала – чем не поле битвы?
И тут же пожалел о своих словах. Глаза Рауфа сверкнули холодным блеском. Ну надо же было тебе, невежа, брякнуть такое!
– Не понимаю, что здесь общего…– В голосе Рауфа звучала тихая ярость.
Саид поспешил исправить оплошность:
– Да нет, я просто хотел сказать… Прекрасная комната… Столько вкуса… Рауф зло прищурился:
– Не юли. Выкладывай лучше все начистоту. Ведь я тебя насквозь вижу, сам знаешь! Он не скрывал раздражения. Сайд улыбнулся, но улыбка получилась жалкой:
– Клянусь, я не хотел сказать ничего обидного…
– Да будет тебе известно, я живу на деньги, которые в поте лица добываю собственным трудом.
– Я никогда в этом и не сомневался. Честное слово, ты напрасно так кипятишься…
Рауф молчал, нервно куря сигарету. Сайд перестал жевать и извиняющимся тоном заговорил:
– Видишь ли, я еще окончательно не пришел в себя после тюрьмы. Наверно, долго еще буду учиться заново вежливым манерам. И потом, не забывай, я сейчас просто сам не свой после той встречи, которую мне устроили дома. И про дочку не могу забыть…
Ах, так!.. Рауф поднял брови, как бы давая понять, что больше не сердится. И, заметив, что Саид вопросительно поглядывает на поднос, сказал:
– Ешь…– К нему вернулось прежнее спокойствие.
Не заставляя себя упрашивать, Саид снова набросился на еду. Происшедшее нисколько не отразилось на его аппетите. Но Рауф, видимо, решил, что разговор пора кончать.
