— Поскорее бы, — сказал Ларри. — Как только она начнет зарабатывать, нам станет легче с деньгами, понимаете? Я только этого и жду. Я не пытаюсь ее подавлять, не хочу ее унижать или грозить. Просто такой уж я есть. Наверное, все дело в том, что у меня бывает подобное настроение.
— Какое настроение? — спросила Меган.
— Ну, просто я злюсь, понимаешь, у меня депрессия, я чувствую себя ущемленным.
— Из-за чего?
— Из-за того, что я не… ну, понимаешь, как будто я попал в какую-то колею и не могу из нее выбраться.
— Ему не дает покоя моя рвота, — сказала Меган, — и еще — секс. На днях он говорит: «Давай сейчас займемся любовью». А я говорю: «А нельзя немного погодя? Ты что, думаешь…» Мне это просто тяжело, я не могу делать это по четыре или пять раз подряд, как ему хочется. А он сказал про ту, другую девушку, как она никогда не отказывала, и мне было очень обидно. — Голос Меган становился все жалобнее, а глаза ее наполнились слезами. — «Я не отталкиваю тебя, Ларри, — сказала я. — Но ты когда-нибудь задумывался о том, что это должно быть взаимно? Конечно, я могу всегда это сделать, просто чтобы тебя удовлетворить!» В последнее время он обо мне совсем не заботится, не думает о том, как удовлетворить меня. Похоже, что он заботится только о себе.
Потом Меган рассказала, что перед тем, как они поженились, Ларри работал в баре для «голубых», и теперь он грозится снова пойти туда работать.
— Он сказал мне, что, возможно, ему снова захочется пойти туда танцевать. И добавил: «Не думаю, что я это сделаю, но такая мысль уже приходила мне в голову».
Увидев мое удивленное лицо, Меган произнесла:
— Он выступал там с танцами. Исполнял стриптиз.
— Неужели? — переспросила я, не в состоянии скрыть изумления. — А сколько лет ему тогда было?
— Не знаю точно. Он занимался этим около четырех месяцев. Зарабатывал кучу денег. И говорил, что это не настоящий стриптиз: на нем оставалась узенькая ленточка, верно, Ларри? И что еще странно — на эту работу его устроил дядя. Но у него есть своя система ценностей, которую хотелось проверить. На самом деле ему казалось: «Это не Ларри». Словно он таким способом вырастал в собственных глазах, но это было странное ощущение, потому что он выступал в баре для «голубых». Глядя на таких чистеньких, нормальных парней, «голубые» ужасно заводятся. Вы понимаете, что я хочу сказать? Ларри получал огромные чаевые. Выходя оттуда, он чувствовал себя как-то странно, но все же приходил домой с деньгами и был доволен. Не думаю, чтобы у него были сомнения насчет своей сексуальности.
