Микоян подскочил:
— Брунов, а ведь он прав! Эти ракеты ставятся с 1925 года, а сейчас они никому не нужны! И не придется в боевых условиях разбирать самолет на два — три дня! Брунов, сделайте дополнение к инструкции по размещению БЕЗ расстыковки самолета!
На прощание Артем Иванович пошутил:
— А может, нам снять с МИГа все оборудование и поставить «Позитрон»? Враз победим американцев — они, как увидят эту метлу, поумирают со смеху!
На китайском аэродроме Андунь мы приземлились ранним утром. Не успели мы выйти из самолета, как увидели в воздухе пару наших МИГов. Они шли на посадку на соседний аэродром МяоТоу, который находился километрах в тридцати от основного аэродрома Андунь. Самолеты красиво поблескивали в голубом безоблачном небе, когда раздались пулеметные очереди. На наших глазах оба самолета, подбитые «Сейбрами», начали падать: один загорелся и свечкой врезался в землю, из второго летчик катапультировался, а самолет еще долго держался в воздухе без пилота…
Такой воздушный расстрел, ставший возможным из-за отсутствия у нас эффективных средств обнаружения, был у американцев самым ходовым и практически безопасным для них приемом. И, что особенно трагично, эта страшная картина была здесь для всех привычной.
Получив сразу по прибытии столь наглядное свидетельство беззащитности наших МИГов, мы отправились на сопку, где располагался командный пункт генерала Лобова, командующего истребительной авиацией «китайских добровольцев» (на самом деле командующего нашими МИГами). Мы — это группа полковников Генерального штаба, возглавляемая полковником Ершовым, и я.
Прибыв на КП, полковник Ершов доложил одетому в форму китайского добровольца генералу Лобову, что мы, группа полковников Генерального штаба, прибыли изучить на месте американские помехи нашим РЛС и возможные пути борьбы с ними.
Лобов посмотрел на него довольно мрачно:
— Вы — не первая группа для борьбы с помехами. Группы прибывают, набивают себе чемоданы всяким добром и улетают, а вот помехи остаются!
Ершов, указывая на меня, покрутил пальцем около виска: мол, с нами еще ненормальный один, чудик. Но генерал, явно игнорируя жест Ершова, первым делом обратился ко мне:
— Лейтенант, что это у вас за станция такая? И почему мне об этом докладывают в последнюю очередь? Девяносто восемь процентов потерь нашей авиации — из-за того, что наши пилоты вовремя не обнаруживают атаки американцев, а вы молчите! Так что же у вас за станция?
