– Если начну рассказывать, как спускалась в батискафе в Мариинскую впадину, ты мне не верь, – честно предупредила она чуть ли не при первом нашем знакомстве.
Запросто могла уверить собеседника и себя за компанию в том, что она инициированная ведьма или, скажем, тайная предводительница «батальона смерти». Возможно, обкатывала таким образом будущие сюжеты.
Ну и дообкатывалась однажды:
– Береги руки-ноги. Мы с тобой рыбы, а у нас это самые уязвимые места…
– Да не верю я гороскопам, Людк!
– Зря.
И началось. Сперва перелом мизинца, потом расплющенный голеностоп, и наконец раздробленное в аварии предплечье.
– Сглазила! – решительно определил друг-травматолог. – Значит, так… Берёшь берёзовый веник, едешь к ней… (дальнейшую часть рецепта я позволю себе опустить, поскольку звучит она не совсем прилично).
В людях Людка ошибалась почти всегда, и не потому что была наивна – просто не допускала мысли, что собеседник её глуп, труслив и бездарен. Призналась однажды, что любит мысленно переодевать друзей, подбирать им соответствующее окружение, обстановку.
– Ну а меня ты как видишь?
Окинула критическим пристальным взглядом.
– Чёрный бархатный берет, – приговорила она, и чувствовалось, что обжалованию это уже не подлежит. – Потёртый, но обязательно лихо заломленный. От пера – один обрубок. Плащ. Тоже чёрный, потёртый. Сидишь в таверне. Дубовый табурет. Вокруг – гульба. Презрительно улыбаешься краешком рта. Безденежный дон – вот ты кто! Но не лизоблюд. При шпаге.
М-да… Действительности сооответствовало всего одно слово: безденежный. Всё остальное было, мягко говоря, неприложимо.
И при таком-то вот знании людей столько лет руководить семинарами ВТО МПФ? А ведь другого старосту, пожалуй, невозможно было и представить.
Какой-нибудь одинокий паук в банке даже сегодня нет-нет да и ругнёт по старой памяти давно почившее ВТО. Не знаю, не знаю… У меня, к примеру, об этой организации воспоминания сохранились самые светлые. Может быть, причина отчасти в том, что появился я там перед самым крахом, когда одиозные личности схлынули, а взамен прихлынули настолько неодиозные, что оставалось лишь диву даваться, как Людмила с нами, негодяями, управляется.
И всё же, как бы она кого ни идеализировала, провести её было крайне трудно. Меня, например, Людка раскусывала с лёту. Значился я в ту пору (с её же, кстати, подачи) литконсультантом. В обязанность мне было вменено отыскивать и поглощать астрономическое количество авторских листов текста, а затем кратенько отзываться о прочитанном. Естественно, уже на третьем месяце работы в присылаемых отчётах вовсю кишели мёртвые души:
