– Погодите, – перебил Шорохов. – Пока я окончательно не запутался, скажите… Какова роль вообще этой самой надзирающей инстанции? Этой внутренней цензуры! Я имею в виду: наяву.
– Роль? Как и во сне, наиглавнейшая. Существуют две основные психические силы: одна требует исполнения ваших желаний, другая запрещает их или искажает по ходу дела.
– Зачем?
– Чтобы привести в соответствие с нормами этики, морали, уголовного кодекса наконец.
– Ну а если продолжить аналогию с литературой… Отменить её можно?
– Что отменить?
– Цензуру.
– Ну батенька… – расплылся в укоризненной улыбке психоаналитик. – Тогда придётся разом отменить всё ваше прошлое, все воспоминания о нём, все впечатления. Коротко говоря, придётся отменить вашу личность.
– Между прочим, моя давняя мечта. Может, попробуете?
В затруднении собеседник потёр широкий подбородок.
– Боюсь, вы не совсем верно представляете себе задачи психоанализа… Анализ! Понимаете? Анализ. Он не устраняет причины расстройств, он лишь объясняет их вам и таким образом примиряет с ними.
– Безболезненная ампутация совести, – ядовито подвёл итог Шорохов.
– Что ж, сказано хлёстко… – с уважением признал укротитель причин. – Но не мы одни этим занимаемся, не мы одни. Возьмите, к примеру, исповедь. Ведь то же самое по сути! Покаялся человек в грехах своих тяжких, отпустили их ему разом, вышел от батюшки – чистенький, совесть – как новенькая. Проступки фактически остались, а угрызений – никаких…
– И всё-таки, – настаивал Тихон. – Предположим, внутренняя цензура ликвидирована…
– Так не бывает.
– Ладно. Не ликвидирована. Ослаблена. И что тогда?
– Не желаете вы исходить из того, что есть… – шутливо упрекнул психоаналитик. – Ну хорошо. Такой простой пример: Карл Маркс… Что-то часто я его сегодня поминаю, не находите? Так вот, Карл Маркс, если не ошибаюсь, говаривал, что нет такого преступления, на которое капиталист не пошёл бы ради трёхсот процентов прибыли. Вы же ради трёхсот процентов пойдёте далеко не на всякое преступление. Скажем, поджечь киоск конкурента… – Собеседник скептически поджал губы и покачал головой.
– Цензура?
– Цензура. Она вмешивается, вносит коррективы: и вот вы, вместо того, чтобы просто облить бензином вражескую торговую точку (желание в чистом виде), заливаете горе текилой и гадаете, как уничтожить мерзавца, не выходя за рамки закона, а главное – за рамки совести. Фрейд называл подобные замены искажением сновидения, мы же, не мудрствуя лукаво, назовём искажением яви… В этом всё дело. В противном случае вы были бы преуспевающим бизнесменом.
