В заключение я расскажу две небольшие истории, в которых действуют не собаки, а обезьяны. Тем не менее эти истории тут вполне уместны, так как они доказывают, что наиболее умные животные способны и лгать и понимать, когда им лгут.
Профессор Вольфганг Келер, чьи исследования интеллекта шимпанзе принесли ему мировую известность, как-то поставил перед молодым самцом-шимпанзе классическую задачу с подвешенной к потолку гроздь бананов, которую обезьяне полагалось достать, придвинув под бананы стоящий в углу ящик. Шимпанзе осмотрелся, потом повернулся не к ящику, а к профессору и схватил его за руку. Надо сказать, что мимика и жесты шимпанзе на редкость выразительны. Желая позвать куда-нибудь другого шимпанзе или человека, который пользуется их расположением, они испускают просительные звуки и тянут его за руку. Прибегнув к этому методу, молодой шимпанзе повёл профессора Келера в противоположный угол комнаты. Профессор подчинялся настояниям животного, потому что хотел узнать, чем оно так заинтересовалось. Он не заметил, что его ведут прямо к бананам, и разгадал истинные намерения шимпанзе, только когда тот вскарабкался по нему, точно по древесному стволу, энергично оттолкнулся от его лысины, схватил бананы и был таков. Шимпанзе решил задачу новым и более остроумным способом.
Дополнением к этой истории о шимпанзе, который обманул знаменитого психолога, служит история орангутанга, которого обманул мой друг Я. Портелье, директор Амстердамского зоопарка. Орангутанг был крупным самцом с Суматры. Поймали его уже взрослым, и теперь он жил в очень просторной и высокой клетке. Как все орангутанги, он был ленив, и, чтобы устраивать ему разминку, Портелье дал указание сторожу кормить его понемногу, а еду ставить на верх клетки. Таким образом, обезьяне приходилось карабкаться вверх и вниз всякий раз, когда ей хотелось съесть кусочек банана.
По-видимому, имея дело с орангутангами, необходимо каким-то образом имитировать трудности естественной борьбы за существование, чтобы принудить животное побольше двигаться; возможно даже, что психологическое воздействие этой естественной «работы» ещё важнее физического.
Привычку орангутанг влезать за едой под потолок сторожа использовали и для того, чтобы чистить клетку; пока один кормил наверху обезьяну, другой с помощью швабры и ведра воды быстро приводил в порядок деревянный пол. Однажды эта довольно рискованная процедура могла бы привести к весьма печальным последствиям, если бы не присутствие духа и не находчивость Портелье. Пока сторож протирал пол, орангутанг внезапно скользнул вниз по прутьям клетки и, прежде чем удалось задвинуть дверь, могучая обезьяна просунула в щель обе руки. Хотя Портелье и сторож напрягали все силы, чтобы задвинуть дверь, орангутанг медленно, но верно, сантиметр за сантиметром отодвигал её назад. Когда он уже почти протиснулся в отверстие, Портелье пришла в голову блестящая мысль, которая могла осенить только подлинного знатока психики животных: он внезапно отпустил дверь и отскочил с громким криком, в притворном ужасе глядя на что-то позади орангутанга. Обезьяна стремительно обернулась, чтобы посмотреть, что происходит за её спиной, и дверь тут же захлопнулась. Орангутанг только через несколько секунд сообразил, что тревога была фальшивой, но когда он понял, что его обманули, то пришёл в настоящее исступление, и, несомненно, разорвал бы обманщика в клочья, если бы дверь не была уже надёжно заперта. Он совершенно ясно понял, что стал жертвой преднамеренной лжи.
