Булли немедленно подыграл Томасу, весьма убедительно изобразив движения сражённого буйвола. Он тяжело упал на грудь, подчиняясь рывку крохотных лапок, и перекатился на спину с таким убедительным предсмертным хрипом, какой способен испустить только счастливый бульдог или издыхающий буйвол. Когда Булли надоело быть жертвой, он перехватил инициативу, вскочил и стряхнул с себя котёнка. Тот пустился наутёк, но почти сразу же позволил себя догнать, перекувыркнувшись в воздухе особым способом, который я опишу позже. И я впервые в жизни стал свидетелем одной из наиболее очаровательных игр, какие только бывают в мире животных.
Контраст форм и движений толстого, глянцево-чёрного мускулистого тела собаки и гибкой серой кошачьей фигуры, полосками и стремительностью точно подобной тигру, создавал изумительное зрелище. Такие игры кошек с животными крупнее их для науки интересны тем, что эта система движений пускается в ход для умерщвления добычи и никогда – в драках.
Мне приходилось видеть и притворные, и настоящие кошачьи драки, и, насколько я могу судить, дерущаяся кошка таких движений не делает. Добыча, в шею которой нападающий вонзает когти, стараясь перегрызть ей горло снизу, должна быть крупнее хищника, но ни наша домашняя кошка, ни её дикий предок за подобной добычей не охотились. Следовательно, этот очень интересный и, безусловно, вовсе не редкий феномен, вероятно, объясняется тем, что система движений, возникшая в незапамятные времена и широко распространённая у родственных групп животных, для данной группы утратила свою первоначальную функцию поддержания жизни вида. Однако она сохранила наследственный характер, хотя используется теперь только в игре.
После смерти Томаса I прошло много лет, прежде чем мне вновь довелось увидеть, как играющая кошка проделывает движения «убийства буйвола». На этот раз «львом» был серебристый полосатый кот, задушевный друг моей полуторагодовалой дочки Дагмары. Кот, вспыльчивый и менее всего добродушный, спускал девочке очень многое и покорно ей подчинялся, когда она принималась таскать его по комнате, хотя он был одного с ней роста, и его прекрасный, в серебристо-чёрных кольцах хвост всегда волочился по полу, так что рано или поздно Дагмара на него наступала, спотыкалась и падала на свою кошку. Коту, несомненно, делает большую честь тот факт, что даже в этом положении он не кусался и не царапался. Однако он отыгрался, навязывая Дагмаре роль буйвола. Было на редкость интересно наблюдать, как он подстерегал девочку, а потом прыгал, крепко обхватывал её лапами и впивался зубами в ту или иную часть её тела. Но: разумеется, не всерьёз. Она принималась вопить, и тоже больше в шутку. Моя теория, что эти движения представляют собой реликт былых охотничьих привычек, подтверждается тем, что в игре им предшествует весьма реалистическое ожидание в засаде и подкрадывание.
