Тому, кто ищет не просто друга, но и неискажённый характер, я посоветую обзавестись собакой совсем иного типа. Сам я предпочитаю собак, относительно недалеко ушедших от диких форм. Мои гибриды чау-чау и немецких овчарок и внешне и внутренне очень близки к своим диким предкам. Чем меньше одомашнивание изменило породу, чем больше свойств вольного хищника сохраняет собака, тем выше я ценю её дружбу. По той же причине мне не нравится излишнее искажение истиной природы собаки, к которому может привести обучение, и я не хочу даже, чтобы мои собаки утратили свой первобытный охотничий инстинкт, который причиняет мне немало хлопот и обходится довольно дорого. Будь они кроткими ягнятами, не способными обидеть и мухи, мне не казалось бы таким чудом, что я спокойно могу вверить им моих друзей.
Впервые я понял это после одного довольно страшного случая.
Как-то в жестокие зимние морозы в наш занесённый снегом сад забежал олень, и три мои собаки его растерзали. Я стоял, поражённый ужасом, возле окровавленного трупа и вдруг осознал, какое безусловное доверие внушает мне система запретов, управляющих действиями этих свирепых хищников, – ведь в то время мои дети были гораздо меньше и беззащитнее оленя, чьи истерзанные останки лежали передо мной. Я даже удивился абсолютному бесстрашию, с каким я ежедневно отдавал хрупкие тельца моих детей во власть этих челюстей, столь похожих на волчьи.
Действительно, для собаки напасть на детей хозяина – вещь неслыханная, и я убеждён, что психически здоровая собака вообще на это не способна. Однако нервную высокопородистую собаку, а иногда даже и полукровку, ревность, к которой все собаки очень склонны, может довести до ужасных поступков. Недавно я узнал о действительно жутком происшествии, когда нечистопородный терьер, прежде баловень семьи, был после рождения ребёнка посажен на цепь и при первом удобном случае прыгнул в коляску и загрыз малыша. К счастью, это редчайший случай, и ревность, как правило, не достигает столь опасного накала, причём, насколько можно судить, в такой степени поддаться ей способны только собаки наиболее инфантильного типа. Мои волчьи собаки никогда не ревновали к маленьким детям, а, наоборот, сами относились к ним более или менее по-родительски. И, возможно, тут кроется одна из причин, почему я так люблю этот тип собак.
Впрочем, здесь мы переходим в область вкуса, и я прекрасно понимаю, что моя дикая хищная собака далеко не обязательно должна внушать симпатии всем и каждому. Волчьи собака из-за чувствительности, сдержанности и независимости характера довольно туго поддаются обучению, и использовать присущие им поистине невероятные психические ресурсы удаётся только тому, кто знает их и понимает по-настоящему, и только для такого человека они могут стать источником радости и удовлетворения. Другие обретут то же в честном добром боксёре или эрдельтерьере – ведь начинающий фотограф добивается значительно больших успехов, когда работает с простой зеркалкой, а не со сложной, снабжённой множеством приспособлений камерой.
