Стиснув зубы, Коннор подошел вплотную к Джиллиан.
– Не надо, – спокойным голосом предупредил он девушку, глядя в ее испуганные глаза. – Не надо идеализировать меня. Я возвращаю долги. Это все.
Хотя его близость явно привела ее в замешательство, леди Джиллиан не отступила назад. Вместо этого она подняла подбородок, открыто бросая ему вызов.
– Право, мистер Монро, разве имеет какое-то значение то, что я думаю о вас?
Коннор прервал ее, схватив за руку, и тут же пожалел об этом. Как он мог забыть о том, что к ней нельзя прикасаться? Жар, пронзивший его тело, мешал ему говорить, но он заставил себя сделать это:
– Я говорю серьезно, леди Джиллиан. Если вы будете настаивать на том, чтобы видеть во мне какого-то героя, уверяю, в скором времени вы разочаруетесь. Вы понимаете?
Воцарилась мучительная тишина. Их взгляды скрестились в молчаливой борьбе, но леди Джиллиан первой отвела глаза, признавая свое поражение.
– Конечно. – Она высвободила руку. На ее лице появилось выражение ледяного высокомерия. – Как вы думаете, не пора ли мне взглянуть на письма?
От резкой перемены темы у Коннора едва не закружилась голова, но ему удалось без запинки ответить таким же невозмутимым голосом:
– Разумеется. – Он махнул в сторону столика, на котором оставил их. – Они вон там.
Его гостья повернулась и направилась через комнату, чтобы взять бумаги. Она держалась прямо, но в каждом звуке шагов и шорохе юбок леди Джиллиан чувствовалась охватившая ее злость. Коннор положил часы Хайрама к себе в карман и пошел вслед за ней, сожалея, что из-за его слов она опять стала враждебно к нему относиться. Но это было сделано для ее же блага. Он не сомневался.
Жаль, что эти мысли не уменьшали чувства разочарования, не помогали бороться с желанием еще раз ощутить устремленный на него мягкий одобрительный взгляд.
Он увидел, как леди Джиллиан взяла письма со стола и уселась с ними на небольшой двухместный диванчик, стоявший перед камином.
Она сняла перчатки и положила их рядом с собой на подушку. Туда же леди Джиллиан поместила сумочку. Сдвинув очки на самый кончик носа, она кинула на него ледяной вопрошающий взгляд:
– Это все письма?
Коннор кивнул. Вдруг, по какой-то непонятной для него причине, какой-то злой духдернул его сесть рядом с ней. Он знал, что это была глупая затея, потому что таким образом его левое бедро оказывалось слишком близко от ее правой ноги. Их тела могли случайно соприкоснуться в любой момент. Такое положение было губительнымдля его душевного спокойствия. Видимо, он не имел сил сопротивляться желанию еще раз досадить ей.
