Полуночные грехи | страница 2
– Это не может служить извинением твоему сегодняшнему поведению, ведь этот бал был последним, на котором Джиллиан побывала в свой первый светский сезон. А ты все испортила своими возмутительными поступками. Я уверен, что наследник Шиптона уже собирался сделать ей предложение, но сейчас...
– Этот глупый мальчишка? Ну же, Филипп, неужели ты действительно веришь в то, что он способен сделать ее счастливой? У нашей дочери слишком сильный и независимый характер для таких, как он.
– Но, черт, это не одна из твоих театральных пьес. Надо ли напоминать о...
– Мне ни о чем не надо напоминать. Леди Оливия с огромным удовольствием постоянно указывает мне на то, что бывшая актриса совершенно не годится на роль маркизы.
– Моя сестра заботится о благосостоянии нашей семьи. Если ты не думаешь о наших дочерях, то это придется сделать кому-то другому.
– Как ты смеешь обвинять меня в том, что я не думаю о них? А ты много о них думаешь, когда закрываешься в библиотеке со своими книгами и газетами и проводишь все время в переговорах с лондонскими детективами? А как насчет Джиллиан? Ты уверяешь, что заботишься о ее будущем? Но ведь именно ты поощряешь ее непристойный интерес к твоим занятиям. Я почему-то сомневаюсь в том, что общество одобрит это увлечение.
– Моя работа с Боу-стрит (Одна из лондонских улиц, где в 1750 году было открыто первое отделение полиции в Англии.) не вызывает толков в обществе, а вот твое поведение вызывает.
– Ты знал, кого брал в жены. Даже говорил, что будешь любить меня такой, какая я есть. Теперь это не так?
– Боже правый, Элиза! Я настолько устал от этих бесконечных ссор. Скажи мне, что с нами произошло?
Измученный, вопрошающий голос отца все еще звенел в голове Джиллиан. Она вздохнула и заправила за уши прядь черных как смоль волос. Иногда девушка сомневалась, что когда-нибудь сможет понять родителей. Она помнила время, когда мама и папа очень любили друг друга. Но четыре года назад, после смерти дедушки, когда отец принял титул маркиза Олбрайта, их отношения стали меняться к худшему. В конце концов такие словесные перепалки, как сегодня, начали происходить чуть ли не каждый день.
– Джилли?
Голос, который прервал ее размышления, был мягким, нерешительным и едва слышимым в полной тишине. Сначала Джиллиан даже подумала, что ей только показалось, будто кто-то ее зовет. Но в следующий момент очередная вспышка молнии осветила застывшую на пороге дрожащую фигурку в белом одеянии и кружевном ночном чепчике, из-под которого выбивались черные кудри. Джиллиан распознала в ней свою четырнадцатилетнюю сестру Мору.