. Следовало срочно убрать со своего пути супостата и его никогда не остывающее перо. В декабре он отправил Ралея в Лондон с письмами для королевы. И надежнее средства избавиться от него он не мог бы придумать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
УАЙТХОЛЛ. 30 ЯНВАРЯ 1582 ГОДА
Королева Бесс была в своей спальне,
И была она средних лет…
Ему было тридцать. Даже этот его возраст был ему на руку, если говорить об отношениях с королевой Елизаветой, которая в свои сорок девять, явись Ралей юношей, нашла бы его слишком молодым для себя: она еще не впала в старческий маразм, когда только мальчик мог бы угодить ей. Теперешний Ралей вот уже десять лет прожил в условиях, частенько жестоких, всегда опасных, и жизненный опыт отложил свой отпечаток на его лице. Его высокий лоб оставался поразительно белым там, где на него падала тень от шлема, а по контрасту черные глаза и обветренные щеки казались особенно темными. Он был высок и тонок, но тонок не как какой-нибудь долговязый мальчишка, а как человек, проведший немало времени в седле и поживший в свое удовольствие. И одет он был по ее вкусу: роскошно, богато, в ушах его и на пальцах сверкали бриллианты, от волос пахло духами.
Склонив голову, он преклонил колена перед королевой, и сердце ее зашлось.
Такое случилось с ней лишь однажды, очень, очень давно, прежде чем она задумалась об искусстве управлять государством и стала рассматривать свое тело как залог в политической игре. Это был суровый зрелый мужчина, который пришел в спальню девушки позабавиться с нею и оказался втянутым в куда более серьезную игру. И заплатил за это своей жизнью Его звали Томас Сеймур [16]. Поцелуи, которыми она покрывала его жесткий, улыбающийся рот, были такими же роковыми, как поцелуи Медузы; потому что Тайный совет, который в те времена возглавлял недалекий, анемичный Эдуард [17], был уже достаточно прозорливым, чтобы по достоинству оценить девственность Елизаветы. Сеймур положил свою голову на плаху, и его последняя мысль принадлежала ей королеве. Он написал ей письмо, в котором рассказал, как лучше справиться с подозрениями ее брата и министров. И она последовала совету мертвеца и благодаря своему уму победила. И теперь она вместо Эдуарда возглавляла Совет, и кто посмел бы сказать ей хоть слово упрека, если бы ей Понравился какой-то человек?
А Ралей понравился ей и своей осанкой, и своим сходством с тем далеким возлюбленным, и способностью неожиданно появляться перед ней сразу после своих мужских деяний. Она взмахнула своей необычайно красивой рукой (рукой, нарисованной на игральной карте бедного Гэскойна, обреченного так никогда и не увидеть королеву), и все ее посетители исчезли. Тяжелые, бархатные занавеси тихо прошелестели и закрыли дверной проем.
