— Сейчас же выкиньте из головы эту нелепую идею. Я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю, а мы с вашим отцом даже не нравимся друг другу, не говоря уже о любви.
— Может, ты постараешься его полюбить, Китти? — взмолилась Дженни. — Нас ты тоже не любила, а теперь любишь, правда?
Бекки энергично кивнула головой в знак согласия.
— И потом, мы-то любим тебя, даже если папа не любит.
— Отношения между женщинами и мужчинами гораздо сложнее, дорогие. Вы слишком малы, чтобы понять это. Кстати, поэтому у вас и возникают проблемы с гувернантками. Вместо того чтобы довериться взрослым, которые желают вам только добра, и считаться с чувствами других людей, вы думаете исключительно о собственных желаниях — совсем как ваш отец. Это очень эгоистичный подход.
— Но мы больше не будем так поступать, — сказала Дженни, — потому что не хотим вырасти уродинами с длинными, как у Пиноккио, носами. Мы же обещали тебе, что будем хорошими, помнишь?
— И мы были бы, Китти, если бы миссис Уиппл не оказалась такой злой.
— Возможно, но я не верю, что все предыдущие гувернантки были злыми; тем не менее вы выжили их, всех до одной. Если бы вы действительно любили меня, как утверждаете, то сдержали бы свое слово. — Она встала и улыбнулась девочкам. — А теперь давайте сходим за моей одеждой.
Джаред стоял у окна, когда Китти с близнецами вышли из дома. Он вдохнул свежий воздух, радуясь, что последовал ее совету и открыл окно.
Совету! Джаред фыркнул. Скорее, приказу. Кэтлин Драммонд полагает, что может командовать им, как генерал безусым лейтенантом.
Может, она и имеет подход к детям, но ни черта не смыслит в мужчинах. Подумать только, обвинить человека в беспробудном пьянстве, когда он всего лишь хотел побыть один и подумать о будущем! Неужели так трудно понять, что его лишили единственного занятия, которое он любил, и единственной жизни, что он знал. Ему нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью и начать новую жизнь. А разве она сама не занята тем же самым? Что хорошо для гусыни, сгодится и гусаку, не так ли? Чертова женщина! Кажется, он заразился ее пристрастием к поговоркам.
Что плохого в том, что он пытался найти ответы на мучившие его вопросы? А где прикажете размышлять, как не в уединении за рюмкой бренди? Разве она сама не искала уединения, разъезжая по пустынным просторам того самого ранчо, которым так гордится?
Боже, как же он не заметил этого сходства раньше? Оба они вынуждены отказаться от того, что служило им убежищем долгие годы: он от армии, а она от своего обожаемого «Трипл-Эм».
