— Всего лишь книги, мистер Хатчинс, — весело ответила девушка.
Хатчинс покачал головой:
— А тяжелые, как камни.
— Мы скоро вернемся, Уилл, — проговорил Люк, взяв Хани под руку.
Девушка попыталась вырваться.
— Вы перестанете держать меня, словно я собираюсь убежать от вас?! — с досадой воскликнула она.
Не обращая внимания на ее протесты, Люк еще крепче сжал ее руку.
Когда они уселись за стол и заказали завтрак, шериф молча уставился в окно и не вымолвил ни слова, пока им не принесли еду.
— И это весь ваш завтрак? — спросил он, увидев, как официант поставил перед его пленницей тарелку с кусочком поджаренного хлеба.
— Обычно я мало ем по утрам, — ответила она, откусывая кусочек тоста. — А вы, кажется, намерены хорошенько подкрепиться перед дорогой, — язвительно проговорила Хани, делая глоток кофе и наблюдая, как перед шерифом ставят большую тарелку с яйцами, ветчиной и фасолью.
— Чужая кухня мне нравится больше моей собственной, — заметил Маккензи.
Хани совсем забыла, что он был вдовцом.
— А разве вы не держите в доме кухарку или экономку? — поинтересовалась она.
Люк покачал головой, поднося к губам кусочек ветчины.
— Была у меня экономка из Мексики, но ей пришлось вернуться к себе домой, чтобы сидеть с внуками.
— Абигайль говорила, что у вас есть сын. Как его зовут?
Люк хмуро взглянул на нее.
— Джошуа, — ответил он.
— А сколько ему лет?
— Шесть, — буркнул шериф, возвращаясь к своему завтраку.
— А когда вашей жены… не стало?
Вилка в руке Маккензи застыла на полпути, он помолчал, но потом ответил:
— Четыре года назад.
— Простите. — Хани поняла, что шериф не хочет говорить о личной жизни, но, не в силах унять любопытство, продолжала расспрашивать: — Наверное, она долго болела?
Маккензи взглянул на нее с горечью.
— Моя жена и мать были изнасилованы и убиты в Техасе бандой команчей. Хотите в подробностях услышать, что они сделали с женщинами?
Содрогнувшись от этих слов, Хани во все глаза смотрела на разъяренного шерифа. Наконец она проговорила:
— Мне очень жаль, шериф Маккензи.
Завтрак они закончили в полном молчании.
Молча ехали и в Стоктон. Они были единственными пассажирами. Прикрыв лицо шляпой, Люк мгновенно уснул, Хани смотрела в окно. Пятидесятимильная дорога петляла между живописными, поросшими лесом горами, но девушка почти не обращала внимания на красоты природы. Она раздумывала о том, что ее ждет впереди, и не переставала удивляться своему отношению к Люку Маккензи. Она внимательно осмотрела фигуру спящего и почувствовала, что, несмотря на его желание засадить ее за решетку, начинает испытывать к нему симпатию. Еще за завтраком она поняла: на долю этого человека выпало немало горя.
