Славик несколько секунд смотрел на нее:
— Услуга за услугу — ты ничего не говоришь Андрею, бес попутал, с кем не бывает… А я ничего не скажу Игорю.
— Договорились, — кивнула Ирина, понимая, что со Славиком они теперь если не друзья, то по крайней мере уже и не враги.
Славик раскрыл «дипломат», покопался в нем и повернул к Ирине неожиданно побледневшее лицо:
— Здесь нет никакой папки…
— Ты с ума сошел?! — приподнялась Ирина. — Смотри лучше!
Славик трясущимися руками снова начал перебирать бумаги.
— Поставь «дипломат» на стол, — требовательно приказала Ирина. — И успокойся.
— Ты не понимаешь… — У Славика тряслись даже губы. — «Дипломат» был только у меня… Если что… Но я клянусь, что не брал отсюда никакой папки!!!
Ирина развернула «дипломат» к себе и начала аккуратно, методично вынимать из него бумаги одну за другой. На самом дне, завернутая в экономическую газету, лежала тонкая папка. Ирина отвернула угол газеты и облегченно выдохнула:
— Вот она. Где были твои глаза?
Славик шумно задышал, выпуская скопившееся напряжение, достал из кармана носовой платок и вытер потный лоб.
— Я думал, меня сейчас удар хватит… Ирина сложила бумаги обратно в «дипломат»:
— Добросишь до налоговой?
— Конечно. — Славик смотрел на нее глазами преданной собаки. — Я все равно еду туда же.
Большой город жил своею жизнью, прохожие спешили на работу, домохозяйки атаковали магазины, молодые мамаши везли еще мало чего понимающих чад на прогулку в разноцветных колясках, на перекрестке целовались влюбленные… И Ирина в очередной раз вдруг остро поняла, что никому нет никакого дела до папки, содержимое которой стоит двадцать тысяч долларов, до машины, с пыхтящим Славиком за рулем, везущей в налоговую какие-то документы, до ее переживаний по поводу треснувшей и разлетевшейся, как то зеркало в мусорном ящике, налаженной жизни… Жуткое, паническое ощущение безумного одиночества в этом большом и прекрасном мире, навалилось на нее, вдавило в сиденье, заставило сжать руками виски…
— Голова болит? — участливо повернулся Славик.
— Сейчас все пройдет, — сказала Ирина, изо всех сил борясь с приступом ужаса и тошноты. — Сейчас…
«Ведь, в сущности, любой человек в этом мире одинок так же, как я… Не меньше и не больше… У каждого существуют проблемы, которые только он способен решить… И каждый наверняка не раз боролся с этим отчаянным чувством полного одиночества…» Ирина опустила руки на колени и, чтобы отвлечься, стала смотреть на дорогу, которая в разъезженной машинами грязи казалась дрожаще-жидкой, блестящей лентой.
