Очень важно, что они читают. Выбор книг не столь велик, как хотелось бы. И все же в местной библиотеке удалось кое-что найти. Ей доставляло радость видеть, как в долгие зимние вечера дети сидели, склонившись над книгой.
Никто не читал больше Виталия Запольского. Сегодня она ему вручила очередную порцию книг. Здесь были «Портрет Дориана Грея» и «Баллада о Рэдингской тюрьме» Оскара Уайльда, «Воспитание воли» Жюля Пэйо, «Братья Карамазовы» Федора Достоевского и том Кнута Гамсуна.
— А мне? — спросил Дейбнер.
— И для тебя, Леня, есть, — ответила Серафима Викторовна. — Очень советую прочесть рассказ Леонида Андреева «Мысль». А вот еще книга немецкого философа Макса Нордау «Вырождение».
Боброва предсказала Виталию Запольскому будущность пианиста и композитора. Что сбылось. А Леониду Дейбнеру — ученого. Что также сбылось.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
БЕГЛЕЦЫ
Тысяча или две тысячи километров — большое расстояние для воспитателя, имеющего на руках сотню детей. Но не для мальчишки, жаждущего попасть домой. Было бы странно, если бы хоть кто-нибудь из колонистов не предпринял попытку бежать в Петроград.
Шестьдесят лет спустя я встретился с одним из беглецов — Виктором Преображенским. Предоставим ему слово. Точнее, его дневнику, чудом сохранившемуся.
Вторник. 29 октября 1918 года.
Что будет дальше с нашей колонией, неизвестно. Сегодня у нас очень холодно. Много снегу. А у большинства нет теплой одежды. Мне тоже холодно. Теперь особенно хочется домой. Я часто вспоминаю папу, маму и Асю. Как хочется их увидеть, поговорить обо всем.
Когда мы выезжали из Петрограда, все были хорошими. А теперь ругаются и дерутся. Вчера выломали доску из моей кровати. Теперь нельзя спать.
Боже, чего бы я ни отдал, только бы снова быть дома…
Среда. 30 октября.
…Я и Лукас удираем в Петроград. Продал все вещи, кроме двух смен белья, которые беру с собой. Бог знает, доберемся ли, но едем. Это решено!
Воскресенье. 17 ноября.
Не удался наш побег в Петроград. Сделали только круг: Тюмень — Омск — Петропавловск — Курган — Челябинск — Екатеринбург — и снова Тюмень.
Вот наша одиссея. Вышли мы из дому 2 ноября. Продали на толкучке последнее, что имели, — подушки и одеяла. Па вокзалекупили билеты до Омска. Это вскочило нам по 950 копеек на брата. В Омск приехали благополучно. Но вдруг проверка документов. Их не было, и нас отвели в железнодорожную милицию.
Посадили в каталажку. Начался допрос. Думали отделаться враньем, но пришлось сознаться. Меня и Рудика Лукаса отпустили, но приказали вернуться в Тюмень.
