— Я хочу сказать, что пора вам обоим прекратить вражду из-за женщины, покинувшей и того, и другого четыре года назад, — раздраженно сказал Люк.
— Если память мне не изменяет, вы не встречались с Хиллари четыре года, — возразил Чарлз.
— Ну и что? — спросил Люк, не понимая, какая тут связь.
— А то, что вы, кажется, не забыли мою дочь.
— Конечно, нет. — (Вот как! Для Хиллари это прозвучало отрадной новостью.) — Но не о том речь, — махнул рукой Люк.
— Как раз о том, — вмешался его отец, перехватывая инициативу у Чарлза. — Четыре года — не срок. Даже за сорок лет я не забуду, что этот человек всадил мне нож в спину…
— Я? Нож в спину? — возмутился Чарлз. — Это вы подло напали на меня! На человека, который вывел вас в люди!
— Неплохо придумано! Неплохо! И это о человеке, который практически вел дело. У вас были, можно сказать, кое-какие связи, но вы же не могли отличить то, что называют недвижимостью, от… от пустого места.
— Моя семья по крайней мере владела и владеет недвижимостью, а не пустым местом, — злобно парировал Чарлз.
— Хватит! — заорал Люк тоном, каким орал при неисправности оборудования после того, как, обругав его по-черному, запускал в него гаечным ключом. Своим окриком он переключил на себя внимание не только Чарлза и Шона, но и всех сидящих в ресторане.
Взглянув на Хиллари, у которой был такой вид, словно она готова нырнуть под стол. Люк сбавил тон:
— Смотрите, что вы оба натворили. Бедной Хиллари уже не до ужина. Вы ей испортили вечер.
Можно подумать, заметила про себя Хиллари, что она все это затеяла.
— Если кто-то здесь что и испортил, так это он! — прогремел Шон, сердито тыча пальцем в Чарлза.
— Ваше счастье, что этот ваш ирландский акцент не поймешь, — злобно фыркнул Чарлз. — Подумать только, ведь живет в Теннесси чуть ли не с пеленок!
Шон от такого замечания впал в слепую ярость:
— Он насмехается над тем, как я говорю! Ах, ты…
Люк схватил отца за руку — а вдруг он вздумает стукнуть Чарлза!
— Тише! Не такие уж вы разные, чтобы не понять друг друга. Я знаю, на чем вы оба дружно сошлись. Оба влюбились в одну и ту же женщину.
— Она — ангел, — решительно объявил Чарлз.
— Святая, — твердо заявил Шон.
— Вот видите, тут вы оба сходитесь, — сделал вывод Люк. — Оба согласны, что эта мифическая особа была образцом добродетели. Но почему-то она взяла и улизнула из Ноксвилла, предоставив вам возможность хватать друг друга за горло.
— Она уехала отсюда не по своей воле, — сообщил Чарлз. — Этот неотесанный мужлан вынудил ее уехать.
