Она по-прежнему делала все необходимое по дому: готовила еду и убирала квартиру, отправила рождественские открытки домой (у нее не было настроения поздравлять родных по телефону), потом вложила деньги в поздравительные конверты лифтерам, портье и мистеру Микласу. Розмари читала газеты, старательно пытаясь проявить хоть какой-то интерес к студенческому протесту против призыва в армию или к забастовке, которая угрожала всему городу, но у нее ничего не получалось: ничего не было для нее более реальным, чем призрачный и абсурдный мир боли. Ги купил подарки для Минни и Романа, а друг другу они с Розмари договорились вообще ничего не покупать. Кастиветы подарили им серебряные подносы.
Несколько раз Розмари и Ги ходили в ближайший кинотеатр, но в основном сидели дома или навещали Кастиветов. Там они познакомились с супругами Фаунтэн, Гилмор и Виз, потом с женщиной по фамилии Сабатини, которая все время привозила с собой кошку, и с доктором Шандом – бывшим зубным врачом, который изготовил цепочку для талисмана с таннисом. Все они были пожилые и относились к Розмари с неизменным вниманием и заботой, очевидно, замечая ее плохое самочувствие. Лаура-Луиза тоже бывала там, а иногда к ним присоединялся и доктор Сапирштейн. Роман был прекрасным хозяином – он всегда вовремя наполнял стаканы и умело менял темы бесед. В канун Нового года он предложил тост «За 1966 год, год Номер Один». Розмари это удивило, хотя все остальные его поняли и тост им понравился. Она подумала, что чего-то не успела прочесть в газетах, но, в общем, ей было все равно. Обычно они уходили рано, Ги клал ее спать, а сам возвращался. Он был любимчиком у здешних женщин, которые стайкой собирались вокруг него и весело смеялись над всеми его шутками.
Хатч оставался в коме, по-прежнему глубокой и непобедимой. Грейс Кардифф звонила каждую неделю.
– Никаких перемен, никаких… – с горечью говорила она. – Они до сих пор ничего не в силах понять. Он может прийти в себя завтра утром, а может погрузиться еще глубже, и тогда уже больше не очнется.
Два раза Розмари ездила в госпиталь святого Винсента. Она стояла у кровати Хатча и беспомощно смотрела на его закрытые глаза, чутко прислушиваясь к едва различимому дыханию. Второй раз, в начале января, она встретилась там с его дочерью Дорис, которая сидела у окна палаты с каким-то рукоделием. Розмари познакомилась с ней у Хатча год назад. Эта невысокая милая женщина лет тридцати была замужем за инженером, шведом по происхождению. К несчастью, дочь очень сильно походила на Хатча, но в отличие от отца была с длинными волосами.
