ИОАНН. Казнили?
БРАДАТЫЙ. До смерти. Иных поутапливали, иных в топоры иссече.
ИОАНН. Бессудно! Верных мне!
ХОЛМСКИЙ. Судило вече.
ИОАНН. А вас что ж не казнили?
БРАДАТЫЙ. Виновны, государь.
ХОЛМСКИЙ. Чтоб повода не дать тебе идти войной.
ИОАНН (выхватывая грамоту). А се – не повод?.. Сколь дерзостно! Да слыхано ли дело?.. Сперва прислать послов с благоволеньм просить в государи меня, потом в том отпереться! И тем лжецом меня явить пред всею Русью! Пред миром всем! Да как стерпеть такое поношенье? Стерпел бы князь литовский Казимеж?
БРАДАТЫЙ. Нет, не стерпел бы.
ИОАНН. Правитель свейский Стен Стур?
БРАДАТЫЙ. Нет, государь.
ИОАНН. Да сам Ахмет татарский!
БРАДАТЫЙ. Немыслимо и то.
ИОАНН. А нам стерпеть? Бесчестием покрыться? Тому не быть! К походу все готово?
ХОЛМСКИЙ. Все, государь.
ИОАНН. Не медля выступать! (Холмскому.) Тебе, князь, с передовыми захватить все посады и монастыри вкруг Новограда, не дать пожечь. Остатним силам, прибыв, стать осадой. Путь в град и из него прервать. Обстрел из огневых снарядов весть неустанно. Попыток приступом взять врата не делать, от глада и мора обессиля, отворят сами. До той поры опасных грамот послам новугородским не давать, буде без опаски придут, ответствовать: «Иоанн желает властвовать в Новограде, как властвует в Москве».
ХОЛМСКИЙ. Исполним, государь.
ИОАНН. Во всех храмах московских вознести молебствия о даровании победы и славы русскому оружию. С тем с Богом!..
ОТРОК. «То быв в месяце ноябре, года 1477-го. О ту ж пору обсташа Новоград осадою лютою, ко гладу, хладу и мору Иоанн его приведоша. И усмиренны быв отважные, и возроптавше усмиренные…»
Благовест в Москве, погребальный звон в Новгороде. В один из тех страшных дней в январе, на второй месяц осады, когда над вымороченным Новгородом стлался унылый звук вечевого колокола, не на вече сзывая, но лишь чтоб напомнить, что не вся еще жизнь источилась из города, молилась Марфа у Святой Софии, а из храма выйдя, задержана была толпой новгородских жен, обезумевших от бедствий.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. Боярыня Марфа, смилуйся! Мужи наши на стенах Новугорода не от стрел вражеских, от глада и хлада упадают и мечи из рук упускают! Дети наши криком кричат, хлеба моля! Домы наши запустевают! Смилуйся, освободи мужей наших от крестного обета, пока есть кому воротиться к женам своим!
МАРФА. Не мне целован крест – Святой Софии!
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА. Но ты всех возбудила, Марфа! Ты!
МАРФА. Я? Нет. К оружию призвала их вольность новгородская!
