Набат все слышнее.
МАРФА. А внук… Что ж, выше доля есть ли, чем разделить и в ведро и в ненастье судьбу отчизны!..
СЛУГА (входит). Боярыня, на вече призывают. Посадники прислали за тобой. Посольство из Москвы!
МАРФА. Час сей приду.
Слуга выходит.
МАРФА. Господь тебя благослови, Станислав!
СТАНИСЛАВ. Господь тебя благослови, Марфа!
Склоняется к руке Марфы. Набат вечевого колокола грозно, во всю мощь, гремит над их головами.
Гудел и гудел вечевой колокол, толпы народа со всех новгородских концов стекались на площадь. Смоляные факелы освещали тревожные лица горожан, возбужденных неясными слухами. Кого-то из слишком рьяных прихлебателей Москвы уже били, не дожидаясь, чем кончатся переговоры московских послов воеводы Холмского и думного дьяка Брадатого с новгородскими посадниками и боярами.
При появлении Марфы толпа с почтением расступается, посадники с поклонами освобождают для нее заглавное место.
МАРФА (ответно поклонившись). Итак, мужи почтенные, с чем ныне к нам?
БРАДАТЫЙ. Почтенна будь и ты, честна вдова. Однако ж говорить мы присланы с советом новгородским, с вече, а не с тобой.
МАРФА. Остерегись дерзить боярин. При нынешнем брожении умов…
С замедлением дойдя до толпы на площади, слова Брадатого вызывают взрыв возмущения.
…не привелось бы самому тебе искать в честной вдове себе защиты.
ХОЛМСКИЙ. Честь Новограда уж послов не защищает?
МАРФА. Вы не послы – чиновники Москвы, притекшие с хозяйским порученьем. И коль народ, холопства не приемля, вам учинит досаду, честь Новограда будет не задета. (Брадатому.) Реки же суть.
ЗАХАРИЙ (Холмскому). Дозволь нам удалиться.
НАЗАРИЙ. Чтоб не стать помехой невольною переговорам сим.
ХОЛМСКИЙ. В чем может быть помеха? Или дело ваше требует утайки?
ЗАХАРИЙ. Не требует, однако…
ХОЛМСКИЙ. Так и пребудьте въяви!
БРАДАТЫЙ. Посадники! Весь люд новугородский! Великий князь московский Иоанн, преславный государь всея Руси, поклон вам шлет и просит разъясненья. Вот в чем. Быв в прошлом месяце у нас в Москве, посланные от вас, бояр и веча, с посланьем к Иоанну обратившись, торжественно его именовали не господином, как всегда дотоле, но так – государем…
МАРФА. Нам государь лишь Новгород Великий. А князь московский нам господин, и более никто. На том целован крест!
БРАДАТЫЙ. Об этом помнит он. Тем боле был приятно изумлен сим обращеньем, увидя в нем чего давно желал. А он того желал, чтоб новгородцы, все русские по крови и по вере, разумием смирив свою гордыню, к Москве одном доверием проникшись, как равные влились в его державы, которой имя Русь. И та держава, всеобщим единением сильна, несокрушима станет для врагов, откуда б ни явились в земли наши!
