ХОЛМСКИЙ. Се Марфа, посадница. Посадника Борецкого вдова.
ИОАНН. А! Вот, значит, какова!.. Продолжим дело.
БРАДАТЫЙ. Бьют тебе челом, государь, жители улицы Славской и улицы Никитиной на разбой, учиненный посадником Васильем Ананьиным со товарищи. Наехав на те улицы, они многих перебили и переграбили, а иных до смерти убили. Вина доказаны многими свидетелями неложными. На пеню речено, что то дело их, новугородское, свои счеты меж ними, и к тому тебе, государь, касательства иметь не должно.
ИОАНН. Вот как! Разбой, а мне не должно?
Неожиданный шум. Появляется Гробовщик. Одной рукой он волочет подростка-оборвыша, а другой вздымает плотницкий инструмент.
ГРОБОВЩИК. Великий государь! Терпеть нет больше сил! Доколь у нас в Великом Новуграде разбою всякому и озорству цвести?! Вот, лишь на миг присмотр ослабил, как сей поганец инструмент исхитил и еле пойман быв! Сей случай мал, но я к тому привел, что таково у нас! Добро бы тать в нощи разор творил! Ан ино, вот такие озоруют! И коли так пойдет, к чему придем?
ИОАНН. Не диво. Коль посадники в разбое греха не видят, что ж иным? На что ему строгало?
ГРОБОВЩИК. Продать за деньгу. Или сменять на хлеб.
ИОАНН. О чем гласит закон?
БРАДАТЫЙ. Закон гласит: «А буде кто уличен в воровстве, отсече тому длань, коей деяние учинено».
ИОАНН. Какою дланье строгало схвачено?
ГРОБОВЩИК. Правшей. Одначе, государь, я за затем…
ИОАНН. Ту и отсечь. Исполнить.
ХОЛМСКИЙ. Стража!
Стражники берут ничего не понимающего Оборвыша и ведут к Палачу.
МАРФА. Остановитесь! (Иоанну.) От глада ж то! И он же несмышлен!
ИОАНН. В законе есть изъятья?
БРАДАТЫЙ. Нет, государь. Для малых и больших, для гладных и иных, для нищих и бояр – закон един.
ИОАНН. И он превыше нас!
ПАЛАЧ (сыну). Трудись, нехитро дело.
СЫН. Но, отче…
ПАЛАЧ. Да ты в своем уме? Коли палач государя указы почтет сомненью подвергать, что с Русью станет!.. (С Оборвышем и сыном уходит.)
ИОАНН. По челобитью таково решенье: виновных в узы взять! А также за измену, за связь с Литвой железом оковать и так в Москву отправить (по списку). Лощинского Богдана и Ивана. Тож Афанасьева Елевферья. Тож Борецкого Феодора.
МАРТФА. Нет! Непричастен он! (Загораживает сына от стражи.) Великий князь, клянусь Софией, невинен он! На что тебе мой сын? Молю о милосердье! Неповинен!
Стук топора и тотчас рвущий душу, исполненный ужаса и муки крик Оборвыша.
ФЕДОР (освобождается из рук матери и предстает перед Иоанном). Причастен ко всему! Во все виновен! Клянусь Святой Софией новгородской, душою был всегда со всеми, кто чаял пасть тебе забить железом, московский лютый волк! Виновен в том, что много говорил, да мало делал, и подлую таил в душе надежду, что сам собой народ наш пробудится и близкую беду свою прозрит. Очнись же, Новоград! Тщетн
