«Что произошло? Тогда, с теми детьми? Где они сейчас?»
У него в сознании будто снова зашевелился бесплотный голос Того, Кто Стучит По Трубам: «Мне проторен путь сюда… давно проторен… не тобой…»
Значит, тем, кто жил в этой комнате раньше него. Назар почему-то испытывал уверенность, что это был мальчик, а не девочка, который был значительно старше него, уже подросток. А в той, другой кровати, что поменьше, спала его младшая сестра…
Откуда он все это знает? Может быть, дурные места способны каким-то образом передавать не только страхи, но и мысли тех, кто провел в них долгое время, – тем, кто пришел позже? Иначе, откуда ему знать о…
Ведь все это не было его собственными фантазиями, вот в чем дело. Знание было похоже на воспоминания, отрывочные и размытые, словно картинка фильмоскопа с расстроенным фокусом. Потому что это были чужие воспоминания, оставшиеся в этой комнате, в этих стенах.
И еще они успели значительно поблекнуть от времени, выцвести, выветриться – как он сам выразился однажды.
Интересно, что сказал бы по этому поводу Дедуля-Из-Лифта? Он кое-что понимал в теории дурных мест, хотя, как и все взрослые, не верил в монстров.
Когда «Сторож» был приведен в рабочее состояние, Назар сложил все необходимое для его починки в ящик своего письменного стола: катушку с капроновыми нитками, похудевшую уже на две трети, моток тонкой медной проволоки, маленькие пассатижи и ножницы. Затем решил немного поиграть в «тетрис», но нигде не смог его отыскать. По-видимому, игру забыли в больнице.
Ну и пусть, – подумал Назар без особого сожаления. Может, ее найдет кто-нибудь из детей, которого так же посадят в тот огромный мрачный изолятор, где все ящики в тумбочках исписаны посланиями бывших узников дурного места, – и эта мысль Назару понравилась. Только бы не успели сесть батарейки…
Назар собирался попросить разрешения посмотреть в спальне телевизор, когда в детскую вошел отец. На нем был уже строгий костюм, поскольку вскоре он должен был отправляться в офис; одной рукой Левшиц все еще поправлял галстук темно-синего цвета.
– Ты уже идешь, пап? – Назар подумал, что тот заглянул попрощаться, как делал всегда, если он оставался дома и уже не спал.
– Да, скоро выхожу, – Левшиц прошелся по комнате, мельком глянул на кровать, туда, где крепился колокольчик, и присел с краю.
– Ты хотел что-то сказать, па? – Назару показалось, что отец выглядит несколько виновато. Непривычно было видеть его таким.
